Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
А затем он кое-что нашел.
Хотя, вернее, это сделал Люк.
Его восьмилетнего сына содержимое сундука зачаровало так же, как когда-то его самого. Тяжелый офицерский кинжал прадедушки, его потрепанный берет, помятый железный компас. И однажды сын докопался до самого днища сундучка и нашел то, что так долго оставалось спрятанным.
Именно этим Джегер теперь и занимался, лихорадочно выгружая на пол все, что лежало внутри. Тут было очень много нацистских сувениров: бляха эсэсовской дивизии «Мертвая голова» с ее эмблемой — черепом с застывшей загадочной улыбкой, кинжал «Гитлерюгенд»
Джегеру казалось, что подобных предметов в сундучке слишком много, и порой он задавался вопросом: не чрезмерно ли сблизился с нацистским режимом его дед? Чем бы он ни занимался во время войны, он мог каким-то образом оказаться в опасной близости от зла и мрака. Не просочилось ли это зло в него, тем самым предъявив на него определенные права?
Джегер в этом сомневался, но ему так ни разу и не удалось завести с дедом разговор на эту тему. А потом его дед скоропостижно скончался.
Он на мгновение задержал взгляд на книге, о которой напрочь забыл. Это был редкий экземпляр «Манускрипта Войнича» — богато иллюстрированной средневековой рукописи на неизвестном загадочном языке. Как ни странно, эта книга всегда украшала своим присутствием кабинет его деда и досталась Джегеру вместе с содержимым сундучка.
Это была еще одна загадка, о которой ему не довелось поговорить с дедом. Откуда это увлечение средневековым манускриптом неизвестного происхождения и содержания, проникнуть в которое не представлялось ни малейшей возможности?
Джегер вынул тяжелую книгу, обнажив двойное деревянное днище, встроенное в сундучок. Он не знал, оставил ли дед этот документ случайно или преднамеренно, в надежде, что когда-нибудь внук обнаружит этот тайник.
Как бы то ни было, но он лежал здесь, среди множества военных сувениров, хотя ему пришлось ждать своего часа три десятилетия, если не больше.
Джегер сунул пальцы под доски, нащупал защелку и распахнул потайное отделение. Пошарив внутри, он извлек из него толстый пожелтевший конверт. Несколько мгновений он смотрел на свою находку, и руки, сжимающие конверт, заметно дрожали. Какая-то часть его категорически не хотела в него заглядывать. Но другая, гораздо бoльшая, знала, что он должен это сделать.
Он извлек отпечатанный на пишущей машинке и сколотый скобками документ. С тех пор как он видел его в последний раз, совершенно ничего не изменилось. Крупным готическим шрифтом, так характерным для гитлеровского нацистского режима, на первой странице было написано: «KRIEGSENTSCHEIDEND».
Джегер практически не знал немецкого, но с помощью немецко-английского словаря ему удалось перевести надпись с обложки документа. Слово «Kriegsentscheidend» означало высшую степень секретности, которую нацисты когда-либо присваивали своим документам. Наиболее точный перевод на английский язык звучал бы так: «Сверхсовершенно секретно — ультрасекретно».
Чуть ниже было напечатано: «Aktion Werwolf» — «Операция Оборотень».
Еще ниже стояла дата, в переводе не нуждавшаяся: 12 февраля 1945 года.
И наконец, «Nur fur Augen Sicherheitsdienst Standortwechselkommando. Только для глаз Sicherheitsdienst Standortwechselkommando».
Sicherheitsdienst была секретной службой СС и нацистской партии — высшей точкой этого зла. «Standortwechselkommando» переводилось как спецотряд по передислокации, что не говорило Джегеру ровным счетом ничего. Он погуглил загадочные «Операцию Оборотень» и «Спецотряд по передислокации» как на английском, так и на немецком.
Поиск не принес никаких результатов.
Нигде в эфире не существовало ни единой ссылки, ни одного упоминания.
Дальше Джегер в своем расследовании продвинуться не успел, потому что вскоре после этого на него опустилась тьма, за которой последовало бегство на Биоко. Но ему было совершенно ясно, что у него в руках находится документ необычайной важности. Во всяком случае, он был таковым во время войны и каким-то образом попал в руки его деда.
Тем не менее Джегера подстегнула вторая страница. Именно она заставила его, покинув Лондон, примчаться в Уилтшир, в свое заброшенное семейное гнездо.
Его одолевали мрачные предчувствия, и он с тяжелым сердцем перевернул страницу.
С титульного листа на него смотрел отпечатанный черной краской символ, резко контрастирующий с пожелтевшей бумагой. Джегер почувствовал, что у него идет кругом голова. Как он и опасался, память его не подвела и не сыграла с ним шутку.
Темный символ представлял собой стилизованного орла, изображенного стоящим на хвосте. Крылья птицы были расправлены в стороны под изогнутым клювом, а когти сжимали округлую сферу, исчерченную не поддающимися расшифровке знаками.
Глава 10
Джегер сидел за кухонным столом, невидящим взглядом уставившись в пространство перед собой.
Перед ним были разложены три фотографии. На одной было тело Энди Смита с глубоко вырезанным на его левом плече кровавым символическим орлом, вторая представляла собой снимок этого же символа с внутренней обложки документа об «Операции Оборотень», который Джегер сделал своим смартфоном.
На третьем снимке были запечатлены его жена и ребенок.
Во время службы в армии Джегер не считал себя человеком, пригодным к семейной жизни. Долгий и счастливый брак плохо сочетается с жизнью спецназовца. Каждый месяц перед ними ставили новую задачу, бросая их то в сожженную солнцем пустыню, то во влажные джунгли, то в скованные льдом горы. Для длительных ухаживаний у него просто не было времени.
Но затем произошла досадная случайность. Во время затяжного прыжка над африканской саванной парашют Джегера раскрылся не полностью. Ему повезло, и он выжил, хотя и провел несколько долгих месяцев в больнице со сломанным позвоночником. И, хотя он прилагал все усилия к тому, чтобы встать на ноги и вернуть себе былую форму, его дни в спецназе уже были сочтены.