Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Он невидящим взглядом уставился куда-то в угол комнаты.
Джегер не знал, что сказать. Меньше всего на свете он хотел огорчать этого дорогого его сердцу старика и тем более усложнять его жизнь. У него не было на это никакого права, ведь дяде Джо осталось не так много времени на этой земле.
— Мой мальчик, пойдем лучше в кабинет, — произнес дядя Джо, стряхивая с себя оцепенение. — Я не хотел бы, чтобы Этель услышала что-то об… об этом. Несмотря на свои походы по сугробам, она далеко не такая крепкая, какой была когда-то. Да и я тоже.
Он с трудом поднялся и кивнул на стакан:
— Принесешь мою воду?
Он побрел к кабинету впереди гостя. Джегер еще никогда не видел его таким. Дядя Джо ссутулился, согнувшись почти вдвое, как если бы все тяготы мира в одночасье легли ему на плечи.
Затем дядя Джо глубоко вздохнул, и этот сиплый вздох напомнил Джегеру сухой ветер, гуляющий по поросшим лесом горам.
— Понимаешь, мы надеялись, что сможем унести наши тайны в могилу. Твой дед. Я. Все остальные. Благородные люди… люди, которые знали… понимали… что такое кодекс чести. Все мы были солдатами и делали то, что от нас ожидали.
Они заперлись в кабинете, и дядя Джо попросил рассказать ему обо всем: о событиях, подробностях, наблюдениях — одним словом, о том, что привело к настоящему моменту. Когда Джегер закончил свой рассказ, старик долго сидел, погрузившись в размышления.
Наконец дядя Джо нарушил молчание, и у Джегера возникло ощущение, будто он заговорил сам с собой или с незримо присутствующими в комнате призраками тех, кто уже давно покинул землю.
— Мы думали… мы надеялись… что зло уничтожено, — прошептал он. — Что все мы сможем упокоиться с миром в душе и чистой совестью. Мы были уверены, что много лет назад сделали для этого более чем достаточно.
Они сидели в потертых, очень удобных кожаных креслах вполоборота друг к другу. Стены комнаты были увешаны предметами, имеющими отношение к войне. Черно-белыми фотографиями дяди Джо в военной форме. Истрепанными флагами. Эмблемами и регалиями. Привлекали к себе внимание боевой кинжал бойца диверсионно-десантного отряда и поношенный бежевый берет.
Тут было лишь несколько исключений из военной тематики. У Джо и Этель никогда не было детей, поэтому они с радостью приняли Джегера, Руфь и Люка, ставших для них родными. На столе стояло несколько рамок со снимками Джегера и его семьи во время отпуска в Букклеухе и лежала характерного вида книга, среди всех этих военных сувениров выглядевшая совершенно неуместно.
Это был второй экземпляр «Манускрипта Войнича», с виду очень похожий на тот, который хранился в сундучке дедушки Теда.
— А затем ко мне приходит этот мальчик, этот драгоценный мальчик, — продолжал дядя Джо, — с… с этим. Ein Reichsadler! — Последние слова он произнес ожесточенно, сверля взглядом телефон Джегера. — С этим мерзким дьявольским проклятьем! Из слов мальчика следует, что зло вновь поднимает голову… Означает ли это, что я имею право нарушить обет молчания?
Этот вопрос повис в воздухе. Толстые стены хижины имели свойство приглушать все звуки, и тем не менее казалось, что комната резонирует с каким-то темным предостережением.
— Дядя Джо, я приехал не для того, чтобы лезть тебе в душу… — начал Джегер, но старик поднял руку, жестом велев ему умолкнуть.
Дяде Джо явно стоило немалых усилий снова вернуться в настоящее.
— Мой мальчик, я не думаю, что смогу рассказать тебе все, — прошептал он. — Да и твой дед пошел бы на это разве что в самом крайнем случае. Но ты заслуживаешь того, чтобы узнать хоть что-то. Спрашивай меня. У тебя наверняка есть вопросы. Спрашивай, и, может быть, на некоторые из них я смогу ответить.
Джегер кивнул.
— Чем вы с дедушкой занимались во время войны? Я и его об этом спрашивал, когда он был жив, но мало чего добился. Как могло случиться, что ему в руки попали такие документы? — Он указал на телефон.
— Чтобы понять, чем мы занимались, ты вначале должен понимать, с чем мы имели дело, — тихо заговорил дядя Джо. — Прошло слишком много лет. Слишком многое позабылось. Требование Гитлера было очень простым и одновременно жутким. Вспомни девиз Гитлера: Denn heute gehort uns Deutschland, Und morgen die ganze Welt. Сегодня нам принадлежит Германия, завтра будет принадлежать весь мир. Тысячелетнему рейху предстояло стать по-настоящему глобальной империей. Он должен был копировать модель Римской империи. Берлин планировалось переименовать в Германию и сделать столицей мира. Гитлер утверждал, что немцы принадлежат к арийской расе господ — Ubermensch. Им нужно следовать Rassenhygeine — расовой гигиене — и очистить Германию от Untermensch — недочеловеков — и стать непобедимыми. Недолюдей предстояло безнаказанно эксплуатировать, порабощать и убивать. Сегодня никто не может точно сказать, сколько миллионов Untermensch было уничтожено. Восемь, десять, двенадцать?.. Мы привыкли думать, что уничтожали только евреев. Но это было не так. Истребляли всех, кто не принадлежал к расе господ. Mischlings — евреев-полукровок и прочих метисов. Гомосексуалистов. Коммунистов. Интеллектуалов. Цветных… А также поляков, русских, южных европейцев, азиатов… Einsatgruppen — эсэсовские батальоны смерти — уничтожали всех. А кроме этого были еще Lebensunwertes Leben — «Жизнь, не достойная жизни» — инвалиды и умственно неполноценные. Согласно Aktion T4 нацисты начали убивать и их. Ты только представь себе! Инвалидов. Они уничтожали самых беспомощных. Думаю, тебе известно, какие методы они для этого использовали. Под каким-нибудь предлогом они загоняли Lebensunwertes Leben в специальный автобус и возили их по городу, закачивая внутрь выхлопные газы.
Старик поднял глаза и затравленно посмотрел на Джегера.
— Мы с твоим дедушкой видели так много всего этого своими собственными глазами…
Он сделал глоток воды. С видимым усилием собрался с духом и продолжил:
— Но речь шла не только об уничтожении. Над воротами концентрационных лагерей немцы помещали девиз: Arbeit macht frei. Труд освобождает. Разумеется, это было лицемерное и лживое заявление. Гитлеровский рейх представлял собой Zwangswirtschaft — экономику, построенную на принудительном труде. В лице Untermensch он располагал огромной армией рабов. Миллионы людей умирали от непосильной работы, к которой их принуждали нацисты. Но самое страшное заключалось в том, — прошептал старик, — что это работало. Во всяком случае, в понимании Гитлера этот план приносил плоды. Результаты говорили сами за себя. Необычайная ракетная техника. Управляемые ракеты. Крылатые ракеты. Сверхпродвинутая авиация. Реактивные бесхвостые самолеты. Подводные лодки-невидимки. Неслыханное химическое и биологическое оружие. Оборудование ночного видения. Почти во всех научных разработках немцы уверенно занимали первые места. Они опережали нас на много световых лет. Вера Гитлера в технологии была абсолютной и фанатичной. Не забывай, именно немцы, а не русские, как принято считать сегодня, запустили первую ракету — «Фау-2» — в космос. Гитлер искренне верил в то, что технологии позволят им выиграть войну. И поверь, им не позволила этого сделать исключительно ядерная гонка, в которой мы победили скорее благодаря удачному стечению обстоятельств. Возьмем подводные лодки-невидимки XXI серии. Они на несколько десятилетий опережали свое время. Даже в семидесятые годы мы все еще пытались скопировать их конструкцию. Располагай немцы тремя сотнями подводных лодок этой серии, они с легкостью взяли бы в кольцо Британию и вынудили бы ее сдаться. К концу войны у Гитлера было уже сто шестьдесят готовых выйти в море субмарин. Или возьмем «Фау-7». По сравнению с этим аппаратом «Фау-2» показалась бы детской игрушкой. Эта ракета могла преодолеть расстояние в три тысячи миль и была оснащена одним из их тайных отравляющих веществ нервнопаралитического действия. Посредством этих устройств немцы получили возможность сбрасывать смерть с неба на все наши крупные города. Поверь, Уильям, они были очень близки если не к победе в войне и созданию своего Tausendjahriges Reich, то к принуждению союзников к миру на своих условиях. И если бы это произошло, то человечеству пришлось бы констатировать факт: гитлеризм — нацизм, это абсолютное зло — сохранил свою жизнеспособность. А Гитлеру и кучке его фанатичных последователей больше ничего и не нужно было. Их главной задачей было сохранить свой Drittes Reich и обеспечить ему тысячелетнее правление. И им это почти удалось…
Старик тяжело вздохнул:
— Мы с твоим дедушкой именно этим и занимались — делали все от нас зависящее, чтобы этого не допустить.
Глава 13
Дядя Джо открыл ящик стола и принялся что-то искать. Наконец он извлек из него какой-то завернутый в бумагу предмет и протянул его Джегеру:
— Первая бляха Специальной воздушно-десантной службы. Белый кинжал. Под ним написано: «Побеждает только отважный». Мы носили его вместе с крылышками парашютистов, и это стало прототипом знаменитого крылатого кинжала современных подразделений САС. Как ты уже, вне всякого сомнения, понял, мы с твоим дедом воевали в составе Специальной воздушно-десантной службы. Нас забрасывали в Северную Африку, Восточное Средиземноморье и, наконец, в Южную Европу. В этом нет ничего секретного. Но ты должен понимать, что наше поколение о таких вещах просто не распространялось. Поэтому мы и хранили регалии нашего подразделения — и наши военные истории — под замком. Это было осенью 1944 года в Северной Италии, когда мы оба были ранены в ожесточенной перестрелке. Во время операции во вражеском тылу мы попали в засаду. Нас эвакуировали в госпиталь — сначала в Египет, а затем в Лондон. Как ты, наверное, догадываешься, ни одному из нас не хотелось задерживаться на больничных койках. Когда представилась возможность вступить в совершенно секретное подразделение, мы не упустили этот шанс.
Дядя Джо поднял глаза и нерешительно посмотрел на Джегера:
— Мы с твоим дедушкой поклялись хранить тайну. Но… С учетом вот этого… — Он махнул рукой в сторону телефона Джегера и вздохнул. — Твой дедушка был старшим по званию. К этому времени он уже получил полковника. В январе 1945 года его назначили командующим формирования «Таргет»[5]. Я стал одним из офицеров его штабной группы. Имей в виду, мой мальчик, я никогда и никому об этом не рассказывал. Даже Этель.
Старик помолчал, собираясь с духом.