Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Карсон широко улыбнулся, на этот раз гораздо более самоуверенно.
— Эту штуку уже успели окрестить Последней Великой Загадкой Второй мировой. Очень точное прозвище. — Он вошел во вкус и откровенно играл на публику, наслаждаясь ее вниманием. — Итак, все, что нам теперь необходимо, — это найти нужного человека, способного возглавить экспедицию. — Он поднял глаза на Джегера. — Ты готов? Возьмешься за это дело?
Джегер быстро обвел взглядом собравшихся вокруг людей. Карсон — сама уверенность в том, что он нашел того, кто ему нужен. Рафф — с неизменно непроницаемым лицом. Фини — осознающий, что на весах находится судьба «Эндуро Адвенчерс», и даже не скрывающий своей озабоченности. Представители телевидения. Все лет тридцати с небольшим, небрежно — модно? — одетые и явно обеспокоенные будущим фантастического подарка судьбы, ведь в данную секунду оно висело на волоске.
И наконец мистер Саймон Дженкинсон, архивариус. Ему уже было под шестьдесят, что делало его самым старшим в этой компании. Седая борода, побитый молью твидовый пиджак и затуманенный мечтательный взгляд глаз за стеклами толстых очков каким-то образом придавали ему сходство с впавшим в спячку малайским медведем.
— А что скажете вы, мистер Дженкинсон? — обратился к нему Джегер. — Насколько я понимаю, вы тут единственный специалист. Вы, кажется, член Археологического общества исчезнувших летательных аппаратов, а также эксперт относительно всего, что имеет отношение ко Второй мировой войне. Вы не хотите высказать свое мнение относительно того, с чем мы тут имеем дело?
— Кто? Я? — Архивариус огляделся, как будто очнувшись от долгого сна, и его бакенбарды озабоченно задвигались. — Я? Мое мнение? Думаю, не стоит. Я не умею выступать перед публикой.
Джегер добродушно рассмеялся. Этот человек его сразу к себе расположил. Его безыскусственность подкупала.
— У нас не так много времени, — вмешался Карсон, обводя взглядом телевизионщиков. — Тебе не кажется, что выслушать архивариуса имеет смысл уже после того, как мы решим ключевой вопрос повестки дня? А он заключается в том, берешься ты за это или нет.
— Чтобы принять решение, мне необходимо собрать всю доступную информацию, имеющую отношение к обсуждаемому вопросу, — возразил Джегер. — Итак, мистер Дженкинсон, ваши предположения? Что бы это могло быть?
— Что ж, э-э-э… если вы простите мне некоторую самоуверенность… — Архивариус откашлялся и продолжил: — Существует только один самолет, соответствующий характеристикам этой находки. «Юнкерс Ju-390». Разумеется, немецкий. Любимый проект Гитлера, кстати. Ему предстояло возглавить программу Amerika Bomber. Гитлер планировал к концу войны создать аппараты, способные осуществлять трансатлантические перелеты и бомбардировки Америки.
— Ему это удалось? — быстро спросил Джегер. — Известно ли о воздушных налетах на Нью-Йорк или Вашингтон? Эти города когда-либо бомбили?
— Существуют сообщения о подобных миссиях, — подтвердил Дженкинсон. — Хотя и не вполне достоверные. Но достаточно знать, что «Ju-390» обладал всеми характеристиками, позволяющими совершать подобные налеты. Он мог похвастать возможностью дозаправки в воздухе. Кроме того, пилоты управляли бомбардировщиком при помощи новейшего оборудования ночного видения Vampir, обращавшего ночную тьму в освещение, весьма близкое к дневному. Это означало, что они были способны взлетать и приземляться в полной темноте.
Дженкинсон постучал пальцем по одному из снимков:
— К тому же взгляните на это: «Ju-390» был снабжен куполом над фюзеляжем, позволяющим наблюдать ночное небо. Совершая перелеты на огромные расстояния, пилоты имели возможность ориентироваться по звездам, не прибегая к помощи радаров и радиопереговорам. Другими словами, это был идеальный военный самолет для тайных, никем не отслеживаемых полетов на другой континент.
Так что да, если бы немцам захотелось сбросить нервнопаралитический газ вроде зарина на Нью-Йорк, то с этим самолетом они бы вполне справились. — Дженкинсон, явно нервничая, обвел взглядом присутствующих. — Э-э-э… прошу прощения. Последнее… насчет зарина на Нью-Йорк… тут я слегка увлекся. Вы меня еще слушаете?
Последовала серия утвердительных кивков. К удивлению Саймона Дженкинсона, аудитория слушала его как зачарованная.
— Было построено менее дюжины «Ju-390», — продолжал он. — К счастью, нацисты проиграли войну прежде, чем программа Amerika Bomber успела превратиться в страшную реальность. Но самым странным было то, что ни один «Ju-390» так и не был обнаружен. В конце войны они… они просто исчезли. Если это действительно «Ju-390», он будет первым, попавшим нам в руки.
— У вас есть какие-нибудь предположения относительно того, что немецкий военный самолет может делать в дебрях Амазонки? — поинтересовался Джегер. — Да еще и с американскими опознавательными знаками на корпусе.
— Понятия не имею, — смущенно улыбнулся архивариус. — Более того, должен сознаться, именно это меня больше всего и беспокоит. Я перерыл весь архив, но не нашел ни единого упоминания о том, что такой летательный аппарат когда-либо приземлялся в Южной Америке. Что касается американских опознавательных знаков, то это и вовсе ставит меня в тупик.
— Если бы такие записи существовали, вы бы их обнаружили? — спросил Джегер.
Архивариус кивнул.
— Насколько я могу судить, это самолет, которого никогда не было. Какой-то призрачный рейс.
Джегер улыбнулся:
— А знаете, мистер Дженкинсон, работая в архивах, вы зарываете свои таланты в землю. Вам следует придумывать идеи для телевидения.
— Самолет, которого никогда не было, — эхом отозвался Карсон. — Призрачный рейс. Это гениально. Но скажи, Уилл, разве это не подстегивает твою жажду отправиться в эту экспедицию?
— Подстегивает, — согласился Джегер. — Итак, у меня остался один последний вопрос и одно условие. После этого, думаю, я ваш.
Карсон распростер руки, приглашая Джегера говорить:
— Мы тебя слушаем.
Вопрос Джегера прозвучал подобно взрыву бомбы:
— Энди Смит… Что-нибудь слышно о том, почему его убили?
Лицо Карсона осталось непроницаемым, как маска, но легкое подергивание мышцы на щеке выдавало, насколько обескуражил его этот вопрос.
— Согласно полицейской версии, это смерть по неосторожности или самоубийство. И хотя уход Смита, несомненно, жестокий удар по нашему предприятию, нам предстоит от него оправиться и двигаться дальше, — сказал он и после небольшой паузы спросил: — Какое условие?