Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
На мгновение он едва не запаниковал. Его рука невольно потянулась к шнуру раскрытия парашюта, но ему удалось остановить ее усилием воли. Он вынудил себя вспомнить, как они отрабатывали это во время тренировочных прыжков.
Открыть парашют во время вращения означало нарваться на крупные неприятности.
Стропы немедленно скрутились бы в тугой узел, и ничего хорошего это им не сулило бы.
Они вращались все быстрее, и Джегер чувствовал, что еще немного — и серая пелена накроет его целиком и полностью. Наступал критический момент. Это напоминало центрифугу на стероидах, только на невероятно большой высоте и без
— Сосредоточься! — рявкнул он.
Проклиная себя, он попытался разогнать туман, окутывающий его рассудок, и взревел:
— СО-СРЕ-ДО-ТОЧЬ-СЯ! СО-СРЕ-ДО-ТОЧЬ-СЯ!
На счету была каждая секунда. Необходимо было снова принять форму звезды и заставить Нарову сделать то же самое. Таким образом их шансы стабилизировать полет значительно повышались. У него не было ни малейшей возможности что-либо ей сообщить. Разве что используя язык жестов.
Джегер уже собирался схватить ее за руки и дать ей понять, чего он от нее хочет, как вдруг до его фрагментированного сознания дошло, что пристегнутая к нему человеческая фигура отчаянно извивается. Это была Ирина Нарова, и Джегер понятия не имел, что она делает.
Он, словно в тумане, увидел, как в прозрачном сверкающем воздухе что-то блеснуло.
Лезвие.
Десантный кинжал.
Замах вперед перед тем, как вонзить его ему в грудь.
Джегер мгновенно понял, что происходит. Это было невозможно, но именно это и происходило. Нарова собиралась ударить его ножом.
Он вдруг вспомнил, что говорил ему о Наровой Карсон. Она никогда не расстается со своим кинжалом. Он также не рекомендовал переходить ей дорогу.
Яростно сверкая на солнце, лезвие ринулось на него.
Джегеру удалось отразить удар правой рукой, подставив под нож пристегнутый к правому запястью альтиметр. Скользнув по толстому стеклу, лезвие вонзилось в рукав защитного костюма.
Правую руку Джегера пронзила острая боль.
Она ранила его первым же ударом.
В отчаянной борьбе он продолжал отражать удары, а Нарова продолжала снова и снова замахиваться и пытаться вонзить в него нож.
Она в очередной раз замахнулась, на этот раз гораздо ниже, явно целясь ему в живот. Рука застыла, как глыба льда, и он на долю секунды замешкался.
Он не успел заблокировать этот удар.
Он подобрался, приготовившись ощутить мучительную боль от вспарывающего его живот кинжала. Теперь уже не имело значения, где именно будет находиться рана.
Если она нанесет ее здесь, во время стремительного падения, когда каждые три секунды они становились на тысячу футов ближе к земле, ему конец.
Глава 23
Она вонзила в него нож одним стремительным и мощным движением.
Но, как ни странно, когда он скрылся из виду где-то в районе его живота, Джегер совершенно не ощутил боли. То есть он вообще ничего не ощутил. Не считая того, что первый из ремней, объединявших их с Наровой в единое целое, лопнул, рассеченный острым лезвием.
Она снова замахнулась и нанесла
Покончив с правой стороной, Нарова взялась за левую. Она еще несколько раз махнула назад ножом, отчаянно сражаясь с ремнями.
Еще несколько ударов, и с ними было покончено.
В тот же момент Ирина Нарова, темная лошадка в команде Джегера, оттолкнулась от него.
Едва высвободившись, она выбросила в стороны руки и ноги, приняв положение звезды. Это замедлило падение, и ее положение в воздухе начало стабилизироваться. Джегер промчался мимо. Спустя несколько мгновений до него донесся сухой треск наподобие того, который издают наполняющиеся ветром паруса, и в небе расправился шелковый купол.
Ирина Нарова воспользовалась запасным парашютом.
Без веса второго тела у Джегера внезапно появились довольно неплохие шансы на выживание, хотя всего пять секунд назад они практически равнялись нулю. Несколько нестерпимо долгих мгновений он отчаянно пытался взять под контроль свое собственное вращение, выйти из бешеного штопора и стабилизировать прыжок.
Прошла еще минута свободного падения, прежде чем он наконец решился дернуть за шнур и расправить над собой триста шестьдесят квадратных футов тончайшего шелка.
Мгновение спустя он ощутил мощный рывок, как будто до него дотянулась, безжалостно встряхнув за плечи, чья-то гигантская рука. Торможение после такого чудовищного свободного падения было сродни столкновению несущегося на колоссальной скорости автомобиля с внезапно выросшей на его пути кирпичной стеной и мгновенному выбрасыванию всех подушек безопасности.
От осознания, что его ожидает стремительно приближающаяся смерть от неминуемого столкновения с джунглями, Джегер перешел к пониманию того, что парашют спас ему жизнь. А если точнее, их обоих спасло филигранное мастерство Ирины Наровой, ее умение обращаться с ножом. Он поднял глаза, чтобы убедиться, что с его парашютом все в порядке. Дотянувшись до строп, он сделал несколько резких рывков, чтобы расправить последние складки.
К счастью, парашют был абсолютно исправен.
Бушующий тошнотворный водоворот и оглушительный рев ветра вдруг сменились абсолютной неподвижностью и спокойствием. Лишь изредка порывы ветра ерошили шелковый купол у него над головой. На мгновение он сосредоточился на том, чтобы взять под контроль биение сердца и привести в порядок беспорядочные мысли.
Пытаясь расслабиться и подготовиться к заключительной части прыжка, он мельком взглянул на альтиметр. Прибор показывал высоту в тысячу восемьсот футов. Это означало, что за спиной у Джегера осталось двадцать восемь тысяч футов смертельного полета к земле. Для того чтобы полностью расправить парашют, ему потребовалось шесть секунд. Он раскрыл его менее чем за десять секунд до падения в джунгли со скоростью в двести километров в час.
Он прошел по самому краю.
На такой скорости от него мало что осталось бы. Пожелай товарищи похоронить его останки, им ничего не удалось бы наскрести среди папоротников и гниющих стволов.
Джегер поднял глаза к небу.
Кроме Наровой там не было ни одного парашютиста.
Превозмогая саднящую боль в глазах, он посмотрел вниз, обводя взглядом бархатный зеленый ковер джунглей. Он быстро приближался, не видя ни единого просвета в густых кронах деревьев.