Призраки пропавшего рейса
Шрифт:
Боковым зрением ему удалось различить фигуру за решетчатой стеной камеры. Она была огромной. Рядом с ней его мучитель выглядел карликом. Ослепительная улыбка, как луч солнечного света, пронзила мрак, казавшийся поистине непроницаемым.
— Рафф?
В еле слышном хрипе, который ему удалось издать, звучало изумление.
— Ага. Это я. — Он улыбнулся. — Я видел тебя и в худшем состоянии, дружище. Например, когда я выволок тебя из того амстердамского бара. И все же тебе лучше помыться. Мы летим в Лондон. Британскими авиалиниями. Первым классом.
Джегер не ответил. Что
— Давай, вставай, — заторопил его Рафф. — Пока твой дружбан майор Моджо не передумал.
— Да-да, Боб Марли! — глядя на Раффа злобными щелками глаз, произнес мучитель Джегера и с деланой веселостью хлопнул его по спине. — Боб Марли, да ты шутник, как я посмотрю.
Рафф улыбнулся от уха до уха.
Джегер не знал другого человека, способного улыбаться так, что от его улыбки стыла в жилах кровь. Говоря «Боб Марли», тюремщик подразумевал волосы Раффа — длинные, заплетенные в косы на традиционный манер маори. Многие игроки, которым довелось столкнуться с Раффом на поле для регби, знали, насколько плохо он относился к тем, кто не уважал его выбор прически.
— Отворяй дверь, — резко произнес Рафф. — Мы с моим другом мистером Джегером уходим.
Глава 2
Джип рванул с места, отъезжая от расположенной на Биоко тюрьмы «Черный Пляж». Рафф сгорбился за рулем и подал Джегеру бутылку с водой.
— Пей. — Большим пальцем он ткнул в сторону заднего сиденья. — В кулере есть еще. Пей сколько сможешь. Ты слишком обезвожен. Нас ждет трудный день…
Рафф умолк, задумавшись о предстоящем путешествии.
Джегер не торопился нарушать тишину.
После недель, проведенных в тюрьме, все мышцы и суставы ныли от мучительной боли. Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как его бросили в камеру. С тех пор, как он в последний раз ехал в автомобиле. С тех пор, как его тело освещали яркие лучи тропического солнца Биоко.
Всякий раз, когда машину встряхивало на ухабах, он кривился от боли. Они ехали вдоль океана по узкой асфальтобетонной полосе, ведущей в Малабо, единственный относительно крупный город Биоко. В этом крошечном африканском островном государстве асфальтированных дорог почти не было. Практически все доходы страны от добычи нефти тратились на строительство нового дворца президента, либо на очередное судно его флотилии гигантских яхт, либо на дальнейшее наполнение его и без того раздутых счетов в швейцарских банках.
Рафф кивнул на приборную панель:
— Там есть очки, дружище. Похоже, солнце тебя слепит.
— Я давненько его не видел.
Джегер открыл бардачок и извлек из него солцезащитные очки фирмы «Окли». Несколько мгновений он их разглядывал, а затем поднял глаза на друга.
— Подделка? Ты ведь всегда был ужасным жмотом.
Рафф расхохотался.
— Побеждает только отважный[2].
Джегер позволил своим разбитым губам растянуться в улыбке. Этого оказалось достаточно, чтобы их пронзила острая боль. Ему казалось, что он не улыбался целую вечность, и теперь улыбка, словно ножом, разрезала его лицо поперек.
За минувшие недели Джегер успел поверить в то, что ему уже никогда не выйти из этой камеры. Никто, кого он мог бы интересовать, даже не догадывался, что он там находится. Он был убежден, что умрет в тюрьме «Черный Пляж», всеми брошенный и забытый, и о его смерти никто не узнает, после чего его тело бросят акулам, как до него сделали с тысячами других безымянных трупов.
Ему до сих пор не удалось осознать, что он жив и свободен.
Тюремщик выпустил их через темный подвал — место, где находились камеры пыток, — и они бесшумно прошли мимо забрызганных кровью стен. Тут же сваливали мусор и тела умерших в своих камерах узников, которые предстояло выбросить в океан.
Джегер и представить себе не мог, каким образом Раффу удалось добиться его освобождения.
Из тюрьмы «Черный Пляж» никто не выходил на свободу.
Никто и никогда.
— Как ты меня нашел? — собравшись с силами, нарушил тишину Джегер.
Рафф пожал плечами:
— Это было непросто. Нам пришлось изрядно постараться. Кроме меня, поисками занимались еще Фини и Карсон. — Он засмеялся. — Ты рад, что мы подсуетились?
— Я только начал поближе узнавать майора Моджо, — ответил Джегер. — Классный парень. Из тех, за кого хочется выдать свою сестру. — Он в упор посмотрел на великана-маори. — Но как ты меня нашел? И почему…
— Всегда рад помочь тебе, приятель. Плюс… — По лицу Раффа скользнула тень. — Ты нужен в Лондоне. Новое задание. Нас обоих там ждут.
— Что за задание?
Лицо Раффа потемнело еще сильнее.
— Я введу тебя в курс дела, когда мы отсюда выберемся, потому что в противном случае никакого задания не будет.
Джегер припал к горлышку бутылки и сделал большой глоток. Холодная и чистая вода показалась ему сладким нектаром по сравнению с тем, чем поили его в тюрьме «Черный Пляж».
— И что теперь? Ты вытащил меня из «Черного Пляжа». Но это не означает, что нам удастся покинуть Адский остров, как его тут все называют.
— Да, я слышал. Мы с майором Моджо сошлись на том, что третий платеж он получит, как только мы с тобой войдем в самолет, который доставит нас в Лондон. Вот только нас в этом самолете не будет. Мы никуда не летим. Именно в аэропорту он и собирается нас перехватить. Там нас будут встречать. Это даст ему возможность заявить, что мы сбежали, а он нас снова поймал. Таким образом, он получит двойное вознаграждение — одно от нас, а второе от президента.
Джегер содрогнулся. Именно президент Биоко — Оноре Чамбара — и приказал его арестовать. Около месяца назад произошла попытка государственного переворота. Столица располагалась на Биоко, а наемники захватили вторую половину Экваториальной Гвинеи, ту, которая представляла собой часть африканского континента.
В результате этого президент Чамбара приказал арестовать всех иностранцев на Биоко. Их оказалось немного. Джегер попал под облаву вместе со всеми остальными. При обыске квартиры были обнаружены кое-какие памятные вещицы из его солдатского прошлого.