Призраки прошлого
Шрифт:
– Так, Мария. Это как понимать? – очень вежливо спросил Лисицын, про себя считая до ста и намереваясь потом сделать то же самое в обратном порядке. Чтобы, значит, хоть чуть-чуть успокоить нервы. А то можно ведь со злости и огнем пыхнуть. Случилось однажды наблюдать, как погранцы выкуривают из пещеры засевших в ней и упорно не желающих сдаваться то ли террористов, то ли контрабандистов, то ли обычных бандитов с помощью служебного дракона. Тот, помнится, дохнул огнем, и через секунду сразу из всех щелей и парочки соседних пещер вырвались снопы пламени. Так вот, сейчас у Лисицына было ощущение, что он сможет как минимум
– Все потом! – сестра – а это была именно она – сделала страдальческое лицо. – Где здесь туалет?
– А что, памперсы забыла?
– Да, не подумала, – с вызовом ответила Машка. – Так что, мне прямо тут лужу сделать? Вонять ведь будет…
– Т-там, – Кобрин от волнения начал слегка заикаться. – Я провожу…
– Угу. И ширинку, может, расстегнешь? Рукой махни, я сама дойду.
Прихватив какой-то пакет, она походкой манекенщицы (хорошо знающий ее Сергей предположил, что это следствие все еще сведенных от длительного пребывания в неудобной позе мышц), с высоко поднятой головой удалилась в санузел. Мужчины, оставшись в одиночестве и разом пришедшие в себя, дружно переглянулись.
– Ты ее знаешь? – Кобрин первым задал этот вопрос. Что же, приходилось отвечать.
– Да, это моя сестра, – с неохотой буркнул он. – Правда, ума не приложу, откуда она тут взялась.
А также каким образом сумела узнать, куда он отправится, вскрыть запечатанный багаж, да и вообще до него добраться. Но Кобрина волновал, как оказалось, совсем другой вопрос.
– Послушай, я все понимаю. Но ведь она – дроу!
– Во-первых, полукровка, ее отцом был светлый эльф. А во-вторых, ты что – расист?
Кобрин заткнулся, переваривая обвинение – для дипломата это звучало почти как констатация непрофессионализма. Им по долгу службы то и дело приходится общаться со всяким дерьмом. И надо быть готовым любому дружелюбно улыбаться во имя высших государственных интересов. Сам Лисицын так не смог бы, в такой ситуации для собственной нервной системы полезнее достать пистолет и пристрелить оппонента. А вот дипломаты ничего, справляются. За это Лисицын их уважал и подготовке завидовал. Так что расизм, во всяком случае, открытый, тут недопустим в корне, и неудивительно, что Кобрин предпочел не развивать тему. Зато влез Трумэн:
– Сергей, я понимаю, что она твоя сестра, но ты же чистокровный человек. А у нее по обеим линиям эльфы. Как она может быть твоей сестрой?
– Насчет чистокровности не знаю. Сейчас вообще об этом глупо рассуждать, неизвестно, кто затесался в родню пятнадцать-двадцать поколений назад. Даже фашисты, помнится, дальше бабушек-дедушек не заглядывали. Или прабабушек? Не помню. Да и неважно это, принцип, думаю, ясен.
– И все же?
– Помнишь аэропорт, в котором мы познакомились?
Трумэн кивнул – такое забудешь…
– Помнишь орка, который пытался взять в заложники ребенка? Ее родители тогда погибли. Ни сами эльфы, ни кто другой ею не интересовались. Что ее, бросать? И с тех пор у меня есть сестра. Виталий, не надо смотреть на меня такими большими, такими охреневшими глазами. Твои боссы все это отлично знали. Если сам не позаботился уточнить, это исключительно твой косяк. Еще вопросы?
– Как она сюда попала? – снова влез Кобрин.
– А вот выйдет – у нее и спросим.
Ждать пришлось долго – наглая девчонка решила не только воспользоваться санузлом, но и принять душ. Учитывая, как она сюда добиралась, вполне понятное желание. Сменные шмотки она, как оказалось, прихватила с собой, бестолочь предусмотрительная. А потому, когда Машка, вся посвежевшая и благоухающая, вышла из санузла, мужчины успели не только успокоиться, но и разорить имеющийся здесь же бар, приняв граммов по «стописят» для нервов.
Очевидно, когда их изучающие, немного мрачные взгляды скрестились на ней, девушка это почувствовала. И тут же, не теряя даром времени, перешла в наступление.
– И что вы на меня так смотрите? Вы во мне сейчас дыру протрете. Особенно ты, озабоченный.
– Кто, я? – немного обалдевшим голосом вопросил Кобрин.
– Ну конечно. Кто мне предлагал ширинку расстегнуть?
– Вообще, ты сама ему это предложила, – давясь от смеха, заметил Сергей.
– Я лишь озвучила его сокровенные и потаенные мечты. Извращенец…
Кобрин залился краской до кончиков ушей. Хе-хе, а ведь не так уж и не права была вредная девчонка.
– Ладно, на правах старшего брата я настучу ему по морде. Потом. Может быть. А теперь рассказывай, как ты сюда попала.
– Как-как… Вскрыла печать. Не хлопай ресницами, это женское, тебе не идет. На самом деле, печать вскрыть ничуть не сложнее, чем пароль твоего компьютера. Тяжелее было ее на место приладить изнутри. Там ничего не видно, и пластик какой-то тупой, все искажает…
Ну да, иначе она бы его так присобачила – хрен бы мы обнаружили, подумал Сергей. Вот ведь… И не подумал, что принцип установки печатей и в самом деле похож на программирование. Разве что вместо электроники в ход идут собственные ресурсы мага. А ни талантами в этой сфере, ни умением потрошить чужие компы Машка никогда обделена не была.
– Как вас называть, юная леди? – вежливо поинтересовался из своего угла Трумэн. Он сидел в кресле, с видом знатока маленькими глотками пил довольно посредственное вино из высокого прозрачного бокала и выглядел довольным жизнью.
– Мария. Маша тоже можно.
– А полностью?
– Мария Элеонора Джессика… – начал Лисицын, однако сестра резко прервала его:
– Маша. Все. Еще вопросы?
– Как ты вообще узнала, куда я отправляюсь?
– Сереж, ну это же просто, – вот, спрашивается, как она, несмотря на десять лет разницы в возрасте, ухитряется иногда разговаривать с ним, как с маленьким. – Ты, когда уезжаешь куда-то, всегда мне говоришь. А тут сплавил меня к бабушке, а сам смыться захотел. Мне мама по телефону рассказала, что у тебя командировка. Ну, я два и два сложила. Влезла в базу данных аэропорта, узнала, на каком самолете ты летишь. Я на нем же была, ты меня не видел просто.
– Почему, интересно, – пробормотал Лисицын себе под нос. Вопрос был не праздный – отвести ему взгляд было не так-то просто. Один из плюсов его магической специализации. Впрочем, Машка же об этом знала.
– Платье. Я его ношу редко, ты не привык. Еще парик. Я думала, из-за этой пакли волосы обрезать придется, еле справилась. Очки. Бутафорские, с простыми стеклами. Тяжелее всего было следить за тобой и на глаза не попасться, но я справилась. Ну а дальше дело техники. Уже в московском аэропорту, когда вы собирались лететь сюда, я отвела глаза паре недоумков, да и залезла в этот ящик.