Призраки солнечного ветра
Шрифт:
— Это кстати, — почти безразлично сказал сидящий на матрасе мужчина. — У меня в последнее время страшная бессонница. Сойдет за снотворное.
Анман, получив добро, тут же материализовал две прелестные рюмки, явно сделанные по заказу. Далее разговор протекал в более непринужденной атмосфере. По крайней мере, поначалу.
— А знаете, мы неплохо наладили быт, — начал издалека капитан, после первой рюмочки расслабленно развалившись на неудобном стуле.
Настолько издалека, что кое-кто и вовсе засомневался, правильно ли была угадана цель визита. Тем более, что утверждение в этих четырех
Комнатушка, от силы насчитывающая семь квадратных метров, обходилась без каких-либо изысков. Эти самые стены уже давно нуждались в основательной реставрации. Более того, в некоторых местах начала проглядывать ржавчина, что считалось недопустимым по технике безопасности. В кладовой, коей являлось помещение до того, как стало жилым, не предусматривалось интерактивного покрытия стен. Впрочем, как и нормального освещения, душевой и даже отхожего места.
Куча носителей информации различной формы и размера валялись на стальном, начищенном до блеска полу. Простая, списанная еще пару лет назад мебель из пищеблока несла на себе не просто потертости. Кажется, ее несколько раз ломали. В сомнительном ансамбле благополучия молодцом держался только темно-синий матрас в дальнем углу помещения, не имевшего практически никаких признаков пережитых испытаний. Чего нельзя было сказать о его владельце, устало восседающем сверху.
Худой, жилистый мужчина лет за пятьдесят всегда выглядел одинаково. Поверх серой водолазки и брюк красовалась белая туника с черным крестом, некогда покрывавшая экзоскелет. Неизвестно, по каким причинам Эсхекиаль никогда ее не снимал и тем более неизвестно, каким образом ему удавалось сохранять этот предмет одежды всегда белоснежным. Некогда голубые, а теперь практически прозрачные глаза мужчины отражали отстраненность от реальности, будто он глядел на нее из-под толстой толщи стекла. Длинное тело заканчивалось таким же вытянутым лицом с острыми, сухими чертами. Многодневная щетина, основательно тронутая ранней сединой, покрывала добрую половину впалых щек. Хозяин комнаты напоминал стоящую в ней поломанную мебель, которую неоднократно чинили.
— Для военного корабля — совсем неплохо. Кто бы мог подумать, что гражданские так хорошо уживутся в тесных солдатских казармах. Да и я, если позволите так сказать, не ожидал, что смогу управлять военным кораблем. Пересесть на штурмовик конфедерации с холеного круизного лайнера… Без должной подготовки, это вам, знаете ли, не к бабушке на Луну за блинчиками слетать. Я, признаюсь, до сих пор изучаю техническую и профильную литературу. Так же, как и вы свои трактаты. Правда, зрение иногда подводит…
Арвэйн выудил из нагрудного кармана маленький пузырек с жидкостью и закапал в каждый глаз по паре капель лекарства.
— Зря вы злоупотребляете стимуляторами. Вы же понимаете, чем это может закончиться.
— Зря вы так мало спите. Вы же понимаете, чем это может закончиться, — парировал капитан. — Для всех нас. Я знаю, что у вас нет бессонницы.
— Пока мы огибаем разрывы на должном расстоянии, я могу себе это позволить, — задумчиво ответил Эсхекиаль, вращая жидкость в рюмке. А затем полностью ее осушил, прекратив бессмысленные движения.
— Мы в космосе долго, непростительно долго. Я на все сто уверен, что вы знаете что делать, и ваши методы не безосновательны. Однако, считаю, что за эти годы они некоторым образом себя изжили, — капитан не стал ходить вокруг да около, решив брать быка за рога. — Пора двигаться дальше.
— Семь лет — это совсем недолго.
— Недолго для кого? Для Моисея? — съязвил обладатель внушительных размеров носа и слегка усмехнулся.
Он явно остался доволен своим ответом. Скептическое молчание в ответ недвусмысленно намекало о том, что оппонент шутку не оценил. Разговор, плавно перерастающий из диалога в монолог, продолжился:
— За эти годы мы встречали много кораблей, также летевших к Марсу. Все они уже, наверняка, в точке конечного пребывания, а ведь на многих бортах даже не было Проявителей. Крестоносец без Проявителя — мертвый крестоносец, рано или поздно. Они выжили. Это может означать только одно: разрывы затухают, и в космосе становится безопасно. Нет больше необходимости их огибать. Простите уж, что без вас, но на корабельном совете мы решили протестировать ближайшую аномалию в миллионе километров отсюда. Надеемся на вашу помощь.
Эсхекиаль вздрогнул. Естественно, вечно так продолжаться не могло, и капитан был прав. С годами Марс превращался в некий долгожданный мираж. Близкий, но вместе с тем призрачный. Корабль за семь лет успел вылететь за пределы солнечной системы, а потом вернуться по весьма запутанной траектории. Но тогда, семь, пять лет назад, и даже относительно недавно, такое бегство являлось ужасающей необходимостью. Аномалии в космосе то появлялись, то затягивались. Они могли быть размером с горошину, но попадались и такие, что растягивались на многие миллионы километров, образуя непроходимые пояса на пути следования корабля. В первый год погибло более половины населения. Женщины, дети, и почти все военные, их охранявшие. Двести тридцать семь человек. Эсхекиаль вспоминал это время с ужасом и скорбью. Однако, понимал, что спасти всех ему все равно бы не удалось. Утешало только то, что те двести четырнадцать жизней, находившиеся сейчас на борту — целиком его заслуга.
Со временем аномалии действительно становились менее активны, а то, что из них выходило уже не было столь опасным, как раньше. Последнего монстра, проникшего на судно, обезвредили полгода назад. Того, что способен убить человека. В последнее же время Эсхекиаль занимался тем, что ходил по темным закоулкам корабля и проявлял чудовищ, больше похожих на мелких членистоногих. На что изрядно ворчал дядюшка Миззер, так как на оттирание пятен, остающихся от раздавленных существ, уходило много чистящих средств.
«Лучше бы тараканов с моего склада гонял, от них и вреду гораздо больше», — ругался он.
— Считаю, что лучше пару лет подождать, пока аномалии окончательно не затянутся. Можно добраться до Марса своим ходом вместо того, чтобы рисковать людьми и телепортироваться.
— Вы понимаете, что такое пара лет для некоторых, живущих на корабле?
— Может быть, целая жизнь?
Повисла усталая тишина, смягченная только запахом коньяка. В пространстве послышался тяжелый вздох. Становилось душновато. Вентиляция работала плохо.