Призраки стекла
Шрифт:
Щеки офицера Эванса снова потемнели, и он посмотрел на меня с мольбой в глазах.
— Может быть, вам стоит все осмотреть, мисс Дарлинг?
— Мы вместе посмотрим, — сказал Эфраим.
— Прости? — я бросила на него взгляд, фактически нарушив клятву полностью его игнорировать.
Выражение лица Эфраима не допускало отказа.
— Как ты думаешь, кто управляет Дарлинг-Хаусом с тех пор, как ты уехала? Я больше тебя знаю о том, что нужно искать в этом кабинете.
— Вы оба идите, — сказал офицер Эванс. — После этого вы все сможете вернуться к своему приему. Это не займет
— О, дорогая, — воскликнула Роза.
Я похлопала маму по руке и велела Адель подойти и проводить ее в холл, куда через минуту должны были войти гости.
— Я позабочусь об этом. А ты иди и разберись с приемом.
— Спасибо, — вздохнула она, взяв Адель под локоть и вытерев нос скомканным носовым платком. — Никогда не пойму наглости людей. Кто может вломиться в дом в день похорон? Просто ужаснейшее воспитание.
Я прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не закатить глаза. Мама умела свести все к этикету.
Офицер Эванс провел нас с Эфраимом в кабинет.
— Мы сделали фотографии и сняли отпечатки пальцев. В помещении можно навести порядок. Но я подумал, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь привычный к этому помещению осмотрел его, прежде, чем мы уедем. Офицер Эванс положил руки на бедра. — Видите что-нибудь необычное? Кроме очевидного?
Эфраим осмотрел комнату, а я наблюдала за ним со смесью раздражения и зависти. И потому, что он оценивал кабинет, как свой собственный, и потому, что он был на сто процентов прав в том, что лучше с ним знаком. У меня были свои воспоминания. Но Эфраим был единственным, кто находился здесь последние два года.
— Минуточку, — он пересек комнату и подошел к нескольким высоким книжным полкам, на которых стояли нетронутые книги. Он взял с места один том и осторожно пролистал его, затем, поколебавшись, заглянул в щель, которую занимала книга, прежде чем задвинуть ее обратно.
Может быть, за полкой что-то спрятано? Я сделала мысленную пометку проверить это позже.
Эфраим повернулся к офицеру Эвансу.
— Кажется, все в порядке. Более дорогие тома целы, а сейф в шкафу выглядит поврежденным, но по-прежнему заперт. Что бы они ни искали, я думаю, у них закончилось время, прежде чем они нашли это.
Офицер Эванс кивнул.
— Что ж, если вы обнаружите пропажу, позвоните нам.
— Конечно, — сказал Эфраим.
Офицер Эванс остановился, когда мы подошли к двери, ведущей во двор, где ждала патрульная машина.
— Я сожалею о вашей потере, мисс Дарлинг. Мистер Алистер был прекрасным человеком.
— Спасибо, — сказала я. — Мы будем на связи.
Он приподнял шляпу и отвернулся.
— Минуточку, — позвала я его. — Сигнализация в доме молчит, когда никого нет дома, не так ли? Как вы думаете, что заставило злоумышленника уйти?
Офицер Эванс потер подбородок, его взгляд метнулся к затененным верхним окнам, и я подумала, что он мог бы сделать, если бы увидел, что на него смотрит призрак. Он пожал плечами.
— Наверное, их что-то спугнуло.
Глава 4
Прием после похорон был сплошным месивом из черных галстуков,
На похоронах Сета все было усыпано ими.
Дедушки Алистера тоже.
Я ненавидела лилии.
И сбилась со счета, сколько пожилых жителей Саванны заключали меня в хрупкие объятия с ароматом гардении и выражали соболезнования по поводу моей утраты.
Не зря я не ходила на похороны.
Я не выносила уныния. Не выносила промежуточного состояния, не могла быть подхвачена течением, которое несет тебя от конца чужой жизни к началу своей собственной, без него.
Корзины с цветами прибывали в дом ровной, красочной процессией. Одна из самых больших — от отца, который не успел вернуться в Джорджию к похоронам. Он утверждал, что его рейс отменили. Это было правдой, я проверила. Его композиция представляла собой показное буйство желтых маргариток, белых роз и розовых гвоздик. Вопиюще веселое. Пассивно-агрессивный шедевр.
Рядом с отцовским подношением стоял еще один букет — из ярких лилий, рассыпавшихся во все стороны, как нездоровые, благоухающие звезды. Я наклонилась поближе, чтобы прочитать сопроводительную открытку.
Каждый из нас — воплощенное наследие своей семьи. Для меня было большой честью работать под руководством такого художника. Я надеюсь, что скоро снова вернусь в Darling Glass.
Мне очень жаль, что я ушла.
— Моника
Мои брови сошлись. Никто не упоминал об уходе руководителя нашей студии, хотя Адель заговорила о Монике вчера за ужином. Конечно, моя семья уже давно перестала делиться со мной подробностями такого рода, предпочитая сводить наши разговоры к тому, как протекала моя жизнь в Чарльстоне. Моника жила с нами так долго, всю свою жизнь. Она была всего на пару лет старше меня и училась вместе со мной и Сетом с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы держать в руках духовую трубку. Она была постоянным сотрудником Darling Glass в качестве главного ассистента в студии, как и ее мать, и ее бабушка до нее.
Я не могла представить, что она когда-нибудь уйдет. Если только, конечно, все это не стало для нее слишком тяжелым. Неужели проклятие пришло и за ней?
Я посмотрела через плечо на маму. Она держалась, несмотря ни на что. Царственно стояла в своем сшитом на заказ черном платье, являя собой образ южной утонченности.
Столько раз я подходила к ней сегодня, намереваясь сообщить, что мне нужно возвращаться в Чарльстон. Утром меня ждали в офисе. Но каждый раз, когда я пыталась, не могла заставить себя произнести эти слова. Вместо этого предлагала принести ей что-нибудь, или посидеть с ней немного, передать сообщение тете Адель, которая была занята координацией работы кухни и удовлетворением потребностей самых знатных людей Саванны.