Призраки стекла
Шрифт:
— О. Да, конечно, мистер Каллаган. В вашей комнате есть различные прохладительные напитки. Все, что вам может понадобиться.
— Спасибо. Спокойной ночи. — Эфраим взял меня за руку и повел мимо краснеющей женщины к самому внушительному из трех альковов, ведущих из общего зала. Мы подошли к небольшому лифту с латунными дверями и старинной лепниной по всему периметру.
Это было тесное помещение, достаточное для шести человек, стоящих вплотную друг к другу. Внутри были только зеркала, даже на потолке, и светлый мраморный пол с
— Мы на самом верху. В ясную ночь вдали видны огни Дарлинг-Хауса.
Я кивнула, не зная, куда смотреть. Наше отражение сверкало со всех сторон.
Мое белое платье, обнаженные плечи. Его черный смокинг, растрепанные ветром волосы. Он смотрел вперед, выглядя расслабленным. Но этот мускул на его челюсти.
Когда лифт остановился, и двери распахнулись, открыв роскошную, залитую лунным светом комнату, я издала дрожащий вздох. Спальня.
Мы прибыли прямо в спальню.
Он подтолкнул меня рукой, лежавшей у меня за спиной, и я ступила на плюшевый ковер. Два дивана стояли напротив друг друга в уютной зоне отдыха у двери.
В другом конце комнаты изящное черное изголовье венчало большую кровать. Атласные пледы и меховое одеяло придавали ей роскошный вид, и я поняла, как сильно устала и как прекрасно было бы забраться под простыни.
— День был долгим, — сказала я, ненавидя дрожь в своем голосе.
Эфраим подошел к встроенному шкафу.
— Я привез для тебя несколько вещей. — Он достал из ряда одежды черную кружевную ночную рубашку и перекинул ее через спинку дивана.
— Это очень мило с твоей стороны. Спасибо, что позаботился о моем обустройстве. — Мой желудок подпрыгнул, когда его глаза сузились от удовольствия.
— Мы живем в одной комнате, Уитни.
Я выпрямилась.
— Ты боишься, что правда станет известна, если мы этого не сделаем?
Он покачал головой.
— Наша конфиденциальность на Офелии абсолютна. — Он сделал шаг ко мне, оставив кружевное белье позади себя. — Мы живем в одной комнате, потому что женаты. — Он вскинул бровь. — И потому, что я знаю, что мы оба этого хотим.
Мои щеки запылали так сильно, что заалели.
— Ты слишком самоуверенный осел, Эфраим Каллаган.
— Может быть. — Сказал он хрипло. — Но я не ошибаюсь.
Я хотела отступить. Отвернуться от него, когда он подошел ближе. Но не могла. Я была прикована к месту.
— Ты прикусила губу, жена.
Я скрестила руки.
— Не называй меня так.
И тут его руки легли мне на талию, мягко толкнув меня назад, пока мои плечи не прижались к прохладной каменной стене. Его взгляд так пристально искал мой, что я не могла отвести его.
— Уитни, будь здесь. Со мной. — Его голос прозвучал глубоко в груди, как гром над болотом, заставив мое сердце заколотиться. Его губы впились в мои, жестко и требовательно.
Комната загудела подо мной, как
Он пальцами впился в мою кожу и углубил поцелуй, языком раздвинув мои губы и заставив впустить его. Удовольствие затрепетало и закрутилось спиралью по моим конечностям, вызвав дрожь.
Он поднес губы к моему уху.
— Скажи мне остановиться.
Я заставляла свои губы сформировать слова. Но они не хотели.
Я должна была.
Но не могла этого сказать.
Мои кулаки вцепились в ткань его рубашки, и очередная тревожная дрожь сотрясла мое сердце. Я подняла взгляд на него.
— Не надо.
Он напрягся, и на мгновение мне показалось, что он собирался отстраниться.
Но потом он зарычал и притянул меня к себе, положив одну руку мне на спину.
— Не останавливайся, — простонала я.
Он поднял меня на руки и, крепко прижав к себе, отнес на кровать. Опустив на ноги, он развернул меня, перебирая пальцами шнуровку, идущую по спине моего платья.
Он прижимался губами к моему плечу, к шее, проводя восхитительные поцелуи вверх и вниз, и к тому времени, когда платье превратилось в лужицу цвета слоновой кости на полу, моя грудь поднималась и опускалась от беспокойного, неровного дыхания.
Он ласкал мои плечи нежными, как перышко, касаниями, затем перешел на спину, провел по талии, по тонкой ткани трусиков, по изгибу попы. Он притянул меня к себе и обхватил сзади, так что его большие руки прошлись по моему животу, а затем выше, обхватив мою грудь, он припал губами к моей шее.
Искры белыми молниями пронеслись под моей кожей, и я со стоном прильнула к нему.
— Уитни Дарлинг.
Я повернулась и прижала руки к его груди. Его сердце билось, как будто он пробежал милю, и на мгновение я вспомнила тот день, так давно, на пляже, когда он погнался за мной, поймал и впервые поцеловал.
Но он уже не был тем молодым человеком.
Он был моим мужем.
Я вздрогнула и посмотрела на него, изучив очертания его идеального лица, о котором мечтала и пыталась забыть. Под смокингом он был широкоплечим, с мускулистыми руками и узкой талией, спокойный, неподвижный.
Он ждал моего слова.
Лунный свет струился через окна, залив нас серебром. Эбеновые волны волос обрамляли его лицо, а глаза светились страстью и чем-то еще более темным. Мой взгляд упал на его припухшие губы.
Если бы я попросила его об этом, он бы ушел.
Если я скажу слово, все это прекратится.
— Займись со мной любовью, — прошептала я. — Пожалуйста.
В его глазах сверкнул опасный огонек.
— Эфраим, я твоя.