Призраки Замоскворечья
Шрифт:
– Да вы просто сиганули мне под колеса!
– Я шла к машине.
Он огляделся и, указав рукой, спросил:
– Ваша?
– Моя.
– Кажется, я прилично задел вас. – Мужчина ощупал ее взглядом.
– Кажется, да… – Надежда поморщилась и потерла бедро.
– Не отвезти ли вас в приемный покой? Только предупреждаю: я не стану вызывать гибэдэдэшников.
– В больницу я не поеду и на гаишниках не настаиваю.
– Что ж… Дело ваше, – мужчина внимательно вгляделся в ее лицо: – Мне кажется,
– Вам кажется. Мне часто так говорят. – Теперь и она его разглядела. А разглядев, засмущалась, уж очень он был хорош – просто картинка: высокий, спортивный, темноволосый. Надежда ощутила истому влюбленности. Там, где предположительно обитала душа, шевельнулось давно забытое чувство.
– Ну тогда до свидания! – Мужчина улыбнулся и пошел к своей машине. Когда он сел за руль, Надежда все еще смотрела в его сторону.
Включив двигатель, он выглянул в окно:
– Дадите свой номер?
Не исключая такую возможность, она все же спросила:
– Зачем?
– Я в некотором смысле за вас отвечаю. Мало ли что… Вдруг не доедете?
Надежда продиктовала свой номер, и он уехал.
Решив, что даже в беспросветной пучине бед случаются приятные вещи, она тоже села в машину и направила ее к дому.
Глава 4
Бывший
Очутившись дома, в своей квартире, Надежда испытала блаженство. Ей казалось, что здесь уже ничего не может случиться, и все плохое осталось за этими стенами.
Но уже через мгновение она поняла, что ошиблась.
Следы чужого присутствия были едва различимы, но их можно было заметить: ваза, переставленная с одного края письменного стола на другой, задернутые шторы, сдвинутый шкаф.
Обойдя всю квартиру, Надежда двинулась в спальню, открыла шифоньер и там обнаружила перемены. На первый взгляд ничего не пропало, по счастью, деньги и золотые украшения хранились в рабочем сейфе.
Не медля ни минуты, она позвонила Льву Астраханскому:
– Совсем одурели!?
– Кто это?
– Надежда Раух!
– Откуда у вас мой телефон?
– Да вы же сами дали визитку.
– Ах, да… – Лев, наконец, вспомнил: – Что вам нужно?
– Ладно, ателье обыскали. Но зачем в квартиру залезли?!
– Идите вы к черту… – проговорил он уставшим голосом. – А лучше идите спать. – И положил трубку.
Тогда она позвонила матери.
– Что стряслось? – всполошилась Ираида Самсоновна.
– Кто-то побывал в моей квартире.
– В каком смысле?
– В вещах рылись, будто что-то искали.
– С чего ты взяла?
– Мама! – воскликнула Надежда. – Я не слепая!
– Ну вот что… – Ираида Самсоновна собралась с духом. – Не хотела тебе говорить, но у меня плохое предчувствие. Возможно, это как-то связано с тем, что случилось сегодня.
– А я-то думала, что все самое страшное уже позади, – прошептала Надежда.
– Возьми себя в руки.
– Легко сказать, мама.
– И завтра же поменяй дверные замки, – распорядилась Ираида Самсоновна.
– Ты тоже.
– Мне-то зачем?
– Мало ли…
– Об этом не беспокойся. Из квартиры что-нибудь пропало?
– На первый взгляд – нет. Может, вызвать полицию? – спросила Надежда.
– И ты серьезно думаешь, это что-то изменит? – с иронией в голосе поинтересовалась Ираида Самсоновна. – Могу дать хороший совет.
– Ну?
– Звони Фридмановичу.
– Марку? – Надежда не поверила в то, что услышала. – И это говоришь мне ты?
– И что? – Ираида Самсоновна усмехнулась: – Не отрицаю, Фридманович никогда мне не нравился. Но это ничего не меняет. Твой бывший умеет решать вопросы.
Помолчав, Надежда сказала:
– Мне нужно подумать.
– Подумай, но со звонком не затягивай, иначе можешь все потерять. Вот что ужасно…
Конечно, мать была права насчет Фридмановича, однако Надежде трудно было решиться на этот звонок.
– Я подумаю, – повторила она и вдруг поменяла тему: – Послушай, мама, давно хотела спросить. Десять лет назад, когда мы выбирали помещение под ателье, почему ты остановилась на этом?
Ираида Самсоновна удивилась:
– А почему ты спрашиваешь сейчас?
– Просто пришло в голову. Ну так почему?
– Кажется, я тебе уже говорила…
– Не помню, – возразила Надежда.
– Ну, во-первых, в этом доме одновременно продавались две большие квартиры, одна над другой, а это, как ты сама понимаешь, редкость…
– Но ведь можно было купить коммерческую недвижимость, уже переведенную в нежилой фонд.
– Тогда это не имело никакого значения. Ты была молодой и не слишком интересовалась делами. Тогда как твоему Фридмановичу любой вопрос был по плечу. Он за считаные дни перевел помещения в нежилой фонд.
– И все-таки?
– Почему? – Ираида Самсоновна заговорила несколько мягче: – Мне всегда нравилось Замоскворечье и Якиманка. Помню этот дом с раннего детства, мы с мамой приезжали туда в гости к ее подруге или родственнице, теперь уж не вспомнить. Какая-то старушка угощала меня большими круглыми конфетами красного цвета. Они были похожи на гигантское драже.
– Где именно находилась ее квартира? В каком подъезде? На каком этаже?
– Не помню. В те времена весь дом был жилым. Никаких ателье, магазинов или аптек в нем и в помине не было. С тех пор прошло лет шестьдесят. Иногда мне кажется, что на самом деле ничего этого не было: ни конфет, ни старухи, ни меня маленькой. – Вздохнув, Ираида Самсоновна заключила: – Звони Фридмановичу.