Призраки

Матесон Ричард

Она издала чуть слышный стон:

— Ох уж этот корсет…

— Давит на желудок?

— Это творение человеческих рук следовало бы назвать «Объятия железного дровосека».

— Так сними его.

— Что ты? — Она заколебалась. — Я знаю, как тебе нравится, когда я надеваю корсет.

Дэвид внутренне поежился, когда сообразил, что она имеет в виду. Это зрелище раньше всегда так возбуждало его, что дело непременно заканчивалось самыми горячими объятиями. Сейчас он тоже чувствовал сильное волнение, оно было одновременно и эротическим возбуждением, и нервным

беспокойством. Он не должен обмануть ее ожидания.

— Нравится, да, — сказал он. — Но мне совсем не нравится, когда у тебя болит желудок.

Она все-таки колебалась.

— Так ты не стал бы возражать, если бы я сняла его?

— Абсолютно нет. — Он ласково погладил ее бедро. — Особенно потому, что намерен подглядывать, как ты будешь это делать.

— Какой вы нахал! — Она шутливо сбросила его ладонь с бедра. — Мы с вами даже еще не знакомы.

— Ничего, познакомимся, — невозмутимо ответил он.

Распахнув ее пальто, он снова положил руку ей на бедро и, потянув юбку вверх, поднял ее почти до колен, довольный рефлексом своего тела.

— Позвольте, мадам, помочь вам расстаться с этим предметом туалета.

— Очень любезно с вашей стороны.

— Рад оказаться полезным. — Он потянул юбку еще выше, открылись резинки чулок и белоснежная кожа бедер. — О-ла-ла, — пробормотал он чуть хриплым голосом.

— Кажется, тут довольно тепло, — сказала она.

— Вы так думаете? — Дэвид искоса наблюдал за тем, как она скинула пальто и перебросила его на заднее сиденье. Затем расстегнула платье и молнию корсета.

— Ох! — Тон его был печальным.

— Что-нибудь не так?

— Да, немножко не так. Со мной.

— А что значит этот стон?

— Как же, — отвечал он, — я предчувствовал, что все этим кончится.

Она легко коснулась его плеча.

— Что ты такое говоришь?

— Quelle [9] трудности, мадам.

Эллен хмыкнула в шутливом негодовании, затем вздохнула, сдаваясь.

— Ну так и быть, — сказала она, — исключительно из соображений франко-американской дружбы.

Она продолжала трудиться над платьем. Ухитрилась приподнять его до талии, затем стянула через голову и бросила на свое пальто на заднем сиденье. Начала было отстегивать пояс с резинками от чулок, как вдруг Дэвид остановил ее:

9

Какие (фр.).

— Погоди-ка минутку!

Она бросила на него негодующий взгляд.

— Ты, кажется, сам меня уговаривал?

Наклонившись вперед, Дэвид повернул тумблер выключателя и вся кабина осветилась электрическим светом. Эллен вздрогнула.

— Дэвид!

— Так меня впредь и называй.

Она смущенно оглянулась, затем, видя, что их окружает полное безлюдье и мрак, с облегчением откинулась назад и положила ногу на ногу.

— Хорошо же. Пусть так. Только я очень надеюсь, что ни один полицейский не прячется за каким-нибудь из этих деревьев, подглядывая за нами.

Дэвид не ответил,

откровенно рассматривая ее. В нем страстно говорило желание. Если бы он только мог сейчас забыться и дать волю своим чувствам, все его опасения пошли бы прахом.

— Le chat [10] проглотил твой язык?

— Нет, не проглотил. И вы скоро убедитесь в этом, мадам.

— Тебе не кажется, что лучше выключить свет? — начала она, но как раз в эту минуту он его и выключил.

Затем выключил задние фары, выехал на обочину и остановился, оставив отопление салона работающим.

10

Кот (фр.).

— Ну и?.. — провокационно спросила она.

Дэвид обернулся к жене, дыхание его сбивалось от волнения. Резкими движениями сорвал с себя пиджак, свитер, забросил их на заднее сиденье. Эллен молча проводила их взглядом.

— Как, прямо здесь? — Она пыталась изобразить насмешливый тон, но ей это не удавалось.

— Почему бы и нет?

Она не издала ни звука, когда он запрокинул ее голову поцелуем, обнял обеими руками ее полную грудь. Сейчас он безумно хотел ее. Дома, в коттедже, этого не могло быть.

Эллен прижалась к его жадному рту, ее нежные губы медленно раздвинулись под его напором. Их языки нашли друг друга и сплелись в игре. Дэвид тянул ее к себе все сильней, пока не оказалось, что она сидит у него на коленях. Теперь у нее вырывались тонкие, будто плач, стоны, которые становились тем отрывистей и жалобней, чем крепче он ее обнимал. Но он не размыкал объятий: здесь он сможет доставить ей наслаждение, здесь у него все получится. Он медленными движениями ласкал ее плечи, спину, затем, просунув пальцы между их телами, потянул вниз замок молнии на своих брюках и опять сжал ее груди, трепещущие, разгоряченные. Эллен запрокинула голову, жадно ловя воздух.

— Боже, я так хочу тебя, Дэвид, — пробормотала она и, замолчав, почти перестала дышать, когда он прижал ее к рулю машины, распахнул в стороны обе половинки корсета и принялся целовать и посасывать ее груди.

— Дорогой, — простонала она, почти захлебываясь от рыданий, и вдруг с испуганным криком вырвалась из его объятий.

Дэвид поднял голову и увидел свет фар приближающейся машины. Ослепленный, он быстро опустил голову и зажмурил глаза.

— Черт подери, — проворчал он.

Эллен метнулась на соседнее сиденье и потянула вверх замок молнии.

— Лучше нам отправиться домой. — В ее голосе звучало явное разочарование.

— Ладно.

Он повернул ключ зажигания и включил фары. Они выехали на дорогу даже прежде, чем напугавшая их машина скрылась из виду.

Почти минуту никто не нарушал молчания. Затем, увидев, что Эллен уже натянула на себя пальто и успокоилась, Дэвид произнес:

— Извини, дорогая.

— Ничего. — Она прерывисто вздохнула. — Это не только твоя вина.

— Ну, положим, я мог бы отыскать место получше.