Призвание (народный перевод)
Шрифт:
— Морган, ты должна будешь ехать по Палисайдс Парквэй к мосту Джорджа Вашингтона, а затем по Харлем Ривер Драйв к автостраде Франклина Делано Рузвельта, — сказал он, и это прозвучало очень по-британски.
— Здесь мы говорим шоссе, — ответила я, не в силах удержаться от усмешки.
— Тогда шоссе. Это приведет нас прямо в Ист-Сайд.
— Я знаю, — я никогда не ездила в Нью-Йорк самостоятельно, но много раз путешествовала с семьей. Примерно два часа на север от Видоуз-Вэйл, это был достаточно прямой маршрут.
— Как быстро ты едешь?
Я взглянула на спидометр.
— Семьдесят пять.
Он нахмурился. Я улыбнулась. Ответственный Хантер. В свои девятнадцать он был самым молодым членом Международного Совета ведьм, сиккером, который разыскивал и обвинял ведьм, злоупотреблявших своими силами, и приводил в исполнение наказание. Серьезная работа. Иногда мне казалось, что даже слишком. С момента нашей с ним встречи я видела темную сторону Викки больше, чем мне бы хотелось.
Примерно два месяца назад я обнаружила, что фактически чужая людям, которых всегда считала своими родителями. Вернее меня удочерили, я была кровной ведьмой, потомком одного из семи Великих Кланов Викки. К тому же я была преемником невероятного наследия силы.
Магия принесла мне иссушающее горе. Она поставила под вопрос все, во что я когда-либо верила. Но магия так же оказалась самым удивительным подарком: открытие чувств, появление наследственных воспоминаний, волнующая связь с землей, и сила, которую я и вообразить себе не могла. И она привела в мою жизнь Хантера. Хантера, которого я любила больше, чем считала возможным.
— Ты почти дошла до восьмидесяти, — проговорил Хантер неодобрительно.
Я притормозила до шестидесяти пяти.
— На дороге никого, — заметила я.
— За исключением возможного полицейского, — предупредил он. Я чувствовала на себе взгляд его зеленых глаз, а когда посмотрела на него, он улыбался. — Жаль, мы больше не путешествуем на метлах, — сказал он.
— А такое было? — спросила я с искренним любопытством. — Звучит как шутка.
Хантер пожал плечами.
— Правда? Я подозреваю, что это было бы ужасно неудобно: твердое сиденье, отсутствие тепла или кондиционеров, насекомые, постоянно залетающие тебе в рот.
Я снова посмотрела на него и увидела вспышку веселья в его глазах. И тут же ощутила порыв восхищения, заставивший меня расплыться в глупой улыбке.
— Я предполагаю, что пока буду придерживаться вождения.
Какое- то время мы ехали в тишине. Дымка тонких облаков на небе начала исчезать, и оно приобрело бледный, кристально-синий цвет, столь типичный для зимних небес. Машин на дороге стало немного больше.
Причиной, по которой мы все ехали в Нью-Йорк, был Хантер. Хантер, мой сон и древний котел в Видоуз-Вэйл Хай, который сломался в среду перед Днем Мартина Лютера Кинга Младшего, мистическим образом увеличив трехдневный уик-энд до пяти дней.
Как оказалось, совет отнесся к моему сну очень серьезно. Они считали, что это было пророческое видение, и приказали Хантеру провести расследование.
— Они думают, что животные в твоем сне на самом деле были членами ковена под названием Эмирант, принадлежащего к клану Вудбейн, сказал мне Хантер, когда получил указания совета.
— Эмирант? — я нахмурилась. Где я слышала это название прежде?
Из семи Великих Кланов Вудбейн был известен своей жаждой власти и злоупотреблением ею. Но среди Вудбейнов были ковены, которые отказались от зла, как Белвикет, к которому принадлежали мои биологические родители.
— Эмирант не из хороших ковенов, — говорил мне Хантер. — Он один из худших. Это единственный ковен, члены которого, как полагает совет, практикуют запрещенную магию обращения. На самом деле есть еще один ковен, использующий смену облика — Торневал. Но он был распущен в начале семидесятых после того, как решением совета его главные участники были лишены магии. Эмирант избежал этой судьбы, работая в глубокой секретности. Его члены обычно состоят в других ковенах, а Эмирант их тайная организация, — он послал мне косой взгляд. — Селена Бэллтауэр была членом Эмиранта.
— О, — вот где я слышала это название. От мыслей о Селене я невольно вздрогнула. — Значит, мы говорим о чем-то действительно ужасном.
Хантера послали в Видоуз-Вэйл прошлой осенью, чтобы разыскать группу ведьм из клана Вудбейн, которые уничтожали своих противников и увеличивали собственную силу при помощи темной магии. Их местным лидером оказалась Селена Бэллтауэр, мать Кэла Блэра, который был единокровным братом Хантера и моей первой любовью. И хотя я тоже была Вудбейном, Селена собиралась вытянуть из меня магию и использовала Кэла, чтобы добраться до меня. Когда этот план провалился, Селена похитила мою младшую сестру Мери-Кей, вынуждая меня и Хантера вступить в ужасную схватку прямо перед Рождеством. Она едва не убила нас обоих, и я беспокоилась, что Мери-Кей до сих пор могла переносить некоторые неуловимые отрицательные последствия от пребывания ее пленницей.
Кэл загородил меня и получил удар темной энергии, который предназначался мне. Теперь он мертв, убит собственной матерью. Несмотря на то, что он использовал меня и предал, в конце концов, Кэл отдал за меня жизнь. Я все еще пыталась примириться с двумя вещами, с тем, что красивый парень, которого я любила, ушел, и что это случилось по моей вине.
Селена тоже погибла той ночью. И, конечно, я не хотела убивать ее, но меня часто посещает страх, что моя магия, так или иначе, поспособствовала этому. Я никогда не видела смерть так близко. Это было так окончательно, опустошающее и ужасно. Видеть Кэла и Селену живыми в одну минуту и мертвыми в другую… Это что-то изменило во мне. Со всеми их невероятными возможностями Кэл и Селена были так же смертны, как и любой другой. С той ночи я с новым пониманием стала смотреть на тех, кого знала и любила. Все мы были столь хрупкими, мы так легко могли быть уничтожены. Я не могла перестать думать об этом, пока ехала этим прекрасным утром.
— Ты в порядке? — мягко спросил Хантер. — Если ты вцепишься в руль еще сильнее, то вырвешь его из рулевой колонки.
— Все нормально, — я заставила свои руки расслабиться.
— Думаешь о Селене и Кэле? — предположил Хантер. Он был очень чувствителен к моим эмоциям. Никто еще не читал меня с такой точностью. Иногда это заставляло меня чувствовать себя уязвимой и беззащитной. Иногда это было удачной поддержкой. В тот момент было немного и того, и другого.