Призыв
Шрифт:
– Мисс? – окликнул ее пастор.
Сью не хотела останавливаться; ее тянуло убежать, притвориться, будто она не слышала его окрика, – вместо этого она обернулась.
– Да?
На лице у пастора появилась ухмылка.
– Китаёза, – сказал он тихо. – Чертова китаёза.
Девушка попятилась и сглотнула слюну.
Ухмылка Уиллера сделалась еще шире.
– Грязная косоглазая шлюха! Язычница!
Она покачала головой.
– Я…
Он начал спускаться по ступеням к ней.
– Я преподам тебе урок, тебе, готовой броситься на член суке.
Сью побежала. Странное оцепенение, которое она испытывала, выйдя на
Позади Сью слышала пастора. Она не знала, преследует ли он ее, но Уиллер точно на нее кричал, хотя из-за шума собственного дыхания она, к счастью, не слышала, что именно.
На углу Сью повернула налево, и, хотя ее ноги и легкие болели и ей было тяжело дышать, девушка не останавливалась и не снижала темп, а продолжала бежать, пока не оказалась на шоссе.
Рич не хотел идти на пикник, но Кори должна была в нем участвовать, а Рич и Анна тоже получили официальные приглашения. Это была готовая новость, и он в любом случае был обязан прийти туда и сделать несколько фотографий для газеты. Вместо того чтобы спорить с Кори, Рич согласился отправиться туда всей семьей.
И все равно по пути туда они поссорились. Они ехали к парку, он и Кори молчали, а Анна на заднем сиденье что-то напевала сама для себя, и тут вдруг Кори сказала ни с того, ни с сего:
– Люди говорят здесь «манез».
Рич озадаченно посмотрел на нее.
– Что?
– Они говорят «манез». То ли не умеют читать, то ли – нормально говорить. Вообще-то «майонез», а вовсе не «манез». Как может «майо» превратиться в «ма»? Объясни мне. Ты хочешь, чтобы твоя дочь выросла и говорила бы так же?
– О чем ты?
– Я о будущем нашей дочери.
– Что общего их обыденная речь имеет с Анной?
– Все. Дети – это продукт не только генетики, но и среды. Я думаю, что она растет в неподходящей среде.
– Готов биться об заклад, что пастор Уиллер тоже говорит «манез».
Кори уставилось на него, и выражение ее лица было суровым.
– Что это должно означать?
Рич покачал головой.
– Ничего.
– Никто не заставлял тебя идти на пикник, знаешь ли. Если ты не хочешь проводить время вместе с женой и дочерью…
– Господи Иисусе. Просто замолчи на минутку.
Кори не ответила. Анна перестала петь, и молчание в машине стало невыносимым. Рич достал кассету и вставил ее в плеер.
«Оллман бразерс бэнд». Кори ненавидела эту рок-группу, но ничего не сказала, а просто сидела, уставившись на лобовое стекло, с руками, сложенными на груди.
Они приехали на пикник, не разговаривая друг с другом.
Парковка была переполнена, машин оказалось гораздо больше, чем ожидал Рич, и место было найти трудно. Наконец он нашел просвет на другой стороне улицы, и им пришлось идти обратно к парку пешком.
Перед грилями, на которых готовились барбекю, уже появились очереди; люди были везде. Церковь Уиллера не принадлежала ни к одной из крупных религиозных деноминаций, и Рич не ожидал, что столько людей соберется на этом мероприятии по сбору средств. Правда, не все они принадлежали к приходу Уиллера; большинство из них, вероятно, прочитали о пикнике в газете и пришли из любопытства или просто потому, что никаких других событий в эти выходные в городе не происходило. И все равно, количество людей впечатляло.
Пикник, похоже, хорошо спланирован и
Держа Анну за руку, Кори направилась по сухой траве к грилям, где готовили барбекю, даже не взглянув на Рича. Он подумал о том, чтобы остаться там, где стоит, или даже уйти к машине, просто чтобы хоть немного досадить Кори, но ему не хотелось втягивать Анну в их размолвки, и поэтому он последовал через толпу за своей женой и дочерью.
День был жарким. В парке было очень мало укрытий, и все тенистые места были уже оккупированы прихожанами церкви, расставившими свои скамьи под редкими деревьями. Рич смотрел по сторонам, пока они шли, улыбался, кивал, махал кому-то, иногда говорил «привет», но хотя он и встретил нескольких знакомых, ему не повстречался ни один из его друзей, а большинство людей на пикнике были незнакомцами.
Впереди за центральным грилем в белом фартуке и смешном поварском колпаке, с лопаткой в руке стоял пастор Уиллер. Проповедник широко улыбался, шутил с женщинами и мужчинами, ожидавшими в очереди с бумажными тарелками в руках, но было нечто в его манерах, в том, как он говорил с людьми, стоявшими перед грилем, показавшееся Ричу натянутым, фальшивым и даже снисходительным. Было что-то неприятное, вызвавшее у Рича тревогу и в том, как пастор пожимал руки; это ощущение еще больше усилилось, когда Уиллер заметил Кори и с наигранной веселостью обратился к ней. Рич не подошел вместе с Кори и Анной за барбекю, оставаясь в стороне. Анна, как он заметил, относилась к пастору настороженно. Девочка не побледнела и не отпрянула, когда Уиллер, улыбаясь, погладил ее по голове, но она не была такой дружелюбной и открытой, как обычно, и по ее позе Рич понял, что она боится этого человека. Очевидно, она унаследовала от отца полезную способность интуитивно определять характеры людей.
Странно было то, что и Кори также казалась испуганной. Ее сияющая улыбка и дружелюбный тон вроде бы этого не показывали, но язык тела говорил о другом. Поза его жены была зажатой, неуклюжей, даже ее обычно экспансивная жестикуляция была на этот раз какой-то сдержанной.
Рич некоторое время наблюдал за Уиллером, не пытаясь к нему приблизиться. Пастор был среднего роста и обычного телосложения, но держал себя так, будто являлся фигурой необычной и значительной. Присутствовали в его манере общаться какая-то угодливость, пронырливость и приспособленчество, характерные для торговых агентов. Рич видел, как пастор хлопает людей по спине, искусственно и слишком громко смеется, услышав какую-то шутку. Рич не мог понять, почему окружающим такой человек может казаться обаятельным и даже харизматичным, наделенным божьим даром.