Про коалу Ушастика, черепаху Сарли и Карроинги-эму
Шрифт:
Едва завидев черепах, ловец подтягивал к себе прилипалу, ладонью натирал её присосок сухим песком, чтобы раздражить, и пускал рыбу в сторону ничего не подозревающей черепахи. Прилипала тотчас мчалась к ней и быстро присасывалась к излюбленному прибежищу – щиту черепахи.
Однажды томным весенним днём, когда море у острова было гладкое, точно шёлк, Эуэти почувствовал, что к его щиту присосалась прилипала. Это его ничуть не обеспокоило – ведь так бывало уже не раз. Но вдруг он ощутил слабый рывок и, встревоженный, мигом нырнул. Что это за рывок, откуда? Ведь нить, идущая от хвоста прилипалы к рыбакам в каноэ, ему была не видна.
Быстро,
Уже несколько встревоженный, Эуэти решил, что вся беда в прилипале и надо от неё отделаться. Под ним раскинулся коралловый цветник – сад с купами жёстких рифовых, сиреневых, моз-говидных и синих ветвистых кораллов. Эуэти нырнул, перевернулся и потёрся о твёрдые кораллы. Надо думать, прилипала теперь отцепится! Но прилипала была вполне довольна своим местом, хотя ей и не нравилось, когда кораллы царапали её.
Прошёл час, другой. Темнокожие ловцы терпеливы. Эуэти, сам того не ведая, тащил утлое судёнышко уже целую милю. Теперь он почти привык к тому, что его движения сдерживает какая-то сила, и чаще поднимался к поверхности подышать. Один из таких подъёмов окажется для него роковым.
Когда Эуэти снова стал всплывать из прозрачно-зелёных тёплых вод, ловцы быстро и бесшумно подгребли к тому месту, где, по их расчётам, он должен был показаться. И едва он успел высунуть голову, как в воздухе просвистел гарпун и глубоко вонзился ему в плечо.
Точно громом поражённый, Эуэти в отчаянии нырнул, метнулся вправо, влево. Но теперь его удерживала не только прилипала, а ещё и крепкая верёвка, привязанная к гарпуну. Боль в плече была ужасна. Но хуже всякой боли был страх. И, подгоняемый страхом, Эуэти нёсся всё дальше и тащил за собой утлое судёнышко, пока не выбился из сил. Пора бы подняться и глотнуть свежего воздуха… или ещё подождать? Нет, нет, больше терпеть невозможно! Он вынырнул и тотчас был замечен зоркой командой каноэ; миг – ещё один гарпун просвистел в воздухе и вонзился в основание его хвоста. Теперь беднягу со всех сторон опутали верёвками. Участь его была решена.
Немного погодя его подтянули совсем близко к каноэ и ухватили за ласты. И так, на буксире, дотащили до берега. Едва несчастную черепаху выволокли из воды, прилипала сама отклеилась и была отправлена на своё место – на борту лодки, снаружи.
Так трагически Сарли потеряла своего друга.
Время шло, и Сарли забыла большого, храброго Эуэти. Жизнь дешева – таков уж закон моря. У Сарли появились новые друзья. И особенно искал её общества Уурли; он был примерно её лет, но, как ни странно, чуть меньше ростом. Наружность его немного портил только шрам на голове – след острых зубов акулы. Где только не побывала Сарли вместе с Уурли и другими черепахами! Из тихих лагун она уплывала в стремительные воды проток меж гористыми островами, по высоким склонам которых спускались зелёные отряды гибких сосен; из коралловых рощ и весёлых водорослевых садов она пускалась в бескрайние просторы открытого моря. И вот однажды, наслаждаясь безграничным привольем океана за сотни миль от суши, она пришла к важнейшему решению.
Внезапно и бесповоротно она поняла, что должна возвратиться на песчаную отмель, где когда-то появилась на свет. Или, если не удастся найти ту самую отмель, надо найти другую такую же.
Лето было в разгаре, вода тёплая, бодрящая. Совсем одна Сарли пустилась в путь к Большому Барьерному рифу, который будет первым привалом в её долгом плавании к заветному берегу. Она плыла ночь и день и всматривалась в даль, не завиднелись ли уже впереди могучие круглые башни и тонкая полоса бурунов, по которым она сразу поймёт, что Большой риф уже близко. На пути ей встречались акулы и манты, киты и бурые дельфины, но Сарли всё плыла и плыла, твердо зная, куда стремится, и лишь изредка останавливалась, чтобы пощипать водорослей.
Прошло несколько дней, и вот впереди замаячил долгожданный риф. Со стороны океана он был грозен. Гигантские валы устремлялись к нему из просторов Тихого океана и разбивались о белую стену кораллов, что во время отлива выступала из воды на фут или на два и отвесно уходила вниз, до самого дна. Это был наружный край Большого Барьерного рифа. На нём росли коричневые водоросли; их длинные пряди метались взад и вперёд в бурных волнах и выдерживали бешеный натиск едва ли не лучше, чем скалы. Сарли очень хотелось полакомиться этими водорослями, но от них следовало держаться подальше. Если её захватит бьющий в стену прибой, ей конец.
Она дождалась прилива. И тогда легко проплыла над стеной по зеленоватым водам и оказалась в синем море с внутренней стороны рифа. Воды здесь были спокойнее, чем в открытом море, но до отмели оставалось проплыть ещё миль тридцать. Одолеть их за один день было не под силу, да и незачем. Сарли предпочитала двигаться не спеша. В положенный срок она добралась до внутреннего рифа, за которым укрывалась белопесчаная отмель. Вплыла в плоскую лагуну и остановилась, увидав под собою ярко-синие побеги ветвистых кораллов.
Вот она, впереди, – заветная цель, песчаная отмель, к которой стремилась Сарли. Здесь она и положит свои первые яйца. Сознание важности этой миссии было всё так же властно, но час ещё не настал. Предвечернее солнце клонилось к горизонту. До полуночи можно отдыхать после долгого странствия. Когда Сарли направилась к берегу, в небе уже поднялась полная луна.
Сарли выбрала место, где песчаный берег полого поднимался к тёмным зарослям казуарин, панданусовых пальм и высоких пи-зоний, растущих по самой середине острова. Теперь под её ластами был плотный и мокрый серебристый песок. Пора было выбираться из воды. Сарли протянула вперёд передние ласты и, отталкиваясь задними, подтянулась. Так она продвинулась на несколько дюймов. Потом ещё раз и ещё.
Подтянувшись раз шесть, она дала себе передохнуть. И поползла дальше. Теперь она тащила тяжёлое своё тело уже по сухому песку. Немного погодя она снова остановилась, и у неё вырвался какой-то глухой свист, очень похожий на вздох. Ползти было тяжело. И дышать тоже. Из глаз у Сарли катились слезы, – на самом деле Сарли, что называется, обливалась потом, только он у черепах выделяется из глаз. Передние ласты вздымали сухой песок, он попадал Сарли в глаза и спекался. Это было очень неприятно.