Про людей и звездей

Майорова Ирина

– В повестке у нас сегодня один вопрос: «Кто распространяет о газете грязные сплетни?» Я понимаю, сами они вряд ли признаются. – Габаритов сделал театральную паузу и следующую фразу проорал так, что те, кто сидел рядом, отшатнулись, а остальные вздрогнули: – Потому что трусы!..

В последовавшей за этим тишине было слышно, как в приемной булькает чайник.

– …и неблагодарные твари, – уже тише продолжил Габаритов. – Они клевещут на редакцию, в которой работают! И на меня, который их кормит! Они говорят, что здесь фашистский режим, что Габаритов параноик и что нормальный человек в «Бытии» существовать не может.

– Так

это, наверное, те, кто ушел или кого выгнали, говорят! – осмелился подать голос один из верстальщиков.

– И эти иуды, конечно, тоже свою лепту вносят. Но такие паскуды остаются и среди нас! Но я вас уверяю: они будут выведены на чистую воду и пожалеют, что родились на свет. Барашков, ты что-то хочешь сказать?

– Да ничего особенного, – отозвался Ге­на. – Только то, что репутация у нашей конторы и впрямь не ахти, потому и люди не идут, несмотря на высокие зарплаты.

При слове «контора» Алиджан Абдуллаевич дернулся, но делать Барашкову замечание не стал. Строгим взглядом окинул пришипившихся сотрудников и сказал:

– Завтра в редакцию доставят полиграф, или, как его еще называют, детектор лжи. По закону мы не имеем права заставить человека пройти на нем проверку. Поэтому сейчас каждый напишет заявление о том, что он делает это добровольно. Образец после собрания раздаст по отделам юрист. По поводу тех, кто откажется писать согласие и проходить проверку, мы сделаем соответствующие выводы. Теперь я вас слушаю. Есть вопросы?

– Ага, есть! – весело выкрикнул откуда-то из задних рядов безбашенный сисадмин Виталик. – А вопросы на детекторе какие будут задавать? Если станут про баб спрашивать, сразу предупреждаю: я всех не помню, поэтому могу дать нехороший результат.

Народ заерзал на стульях, оглядываясь на Виталика, зашушукался, захихикал.

– Молчать! – приказал Габаритов. – Я запрещаю превращать ответственное дело в балаган!

– Нет, ну интересно же! – не унимался Виталик. – Назовите хоть пару вопросов.

– Зачем? – обернувшись назад, грозно спросил у сисадмина Кососаженный. – Чтоб ты успел подготовиться и сумел выдать вранье за правду?

– Это как раз невозможно, – со знанием дела возразил верному Ивану Алиджан Абдуллаевич. – Как мне объяснили, принцип действия аппарата такой, что он фиксирует … Сейчас, где-то у меня тут есть документ. Вот… «фиксирует психофизические реакции испытуемого, возникающие при ответах на вопросы специалиста». Реакции эти центральной нервной системой, то есть сознанием, не контролируются, так что обмануть полиграф невозможно. У старых детекторов лжи было только три показателя, – Габаритов опять поднес к глазам листок, – «Дыхание (верхнее и нижнее), кожно-гальваническая реакция и артериальное давление…».

– А кожно-гальваническая – что означает? – полюбопытствовал все тот же Виталик.

– А то, потеешь ты при ответе на вопрос или нет, – ответила искушенная в вопросах медицины Диана Плечистая.

– Так я всегда потею! – доложил коллективу сисадмин.

– Ты дашь мне закончить или нет? – свел к переносице брови Габаритов. – Так вот, я экономить не стал и заказал компьютерный полиграф нового поколения, который показывает 12 параметров, в том числе… так, читаю: «Давление периферических сосудов, голосовые и мимические реакции, тремор…»

– Тремор – это когда руки трясутся, – не дожидаясь очередного вопроса Виталика, дала разъяснение Плечистая.

Но сисадмин все-таки встрял:

– Да мало ли они от чего трястись могут! У меня, например, когда я с вечера свою норму пива хоть на самую малость, на одну-две бутылки переберу, пальцы поутру прямо ходуном ходят.

– Елена Тиграновна, – обратился Габаритов к редакционному юристу, – попросите этого специалиста, который с аппаратом, внести в список обследование на пристрастие к алкоголю и наркотикам.

– Оппа-на! – раздался откуда-то с задних рядов то ли вскрик, то ли вздох.

– В принципе основные задачи, поставленные мной перед полиграфологом, я вам могу сейчас назвать, – решив проявить великодушие, продолжил Габаритов. – Елена Тиграновна, где текст нашей заявки? Спасибо. «Выявление отношения сотрудников к конкурирующим структурам». Для особо тупых поясняю: кто сливает в «Истину» и «Авангард» информацию, кто вообще туда звонит и общается с врагами на тусовках и всяких происшествиях. И второе: «Определение скрытых деструктивных намерений сотрудников в отношении компании и ее руководства». Здесь все ясно. Полиграф должен выявить не только тех, кто поносит последними словами родную редакцию и ее руководителя на стороне, но и тех, кто держит такое при себе, в мыслях.

И опять перед глазами Ули встала Пепита, а в ушах прозвучали ее слова: «Оруэлл написал про некую страну, где все основано на страхе, где преступлением является даже не протест – это давно искоренено, а сама мысль о непослушании Вождю».

Занятая своими мыслями, Уля пропустила начало тирады босса. Застала только конец:

– …не понятна ваша реакция.

«Надо вызваться идти на этот полиграф первой», – решила Уля, но ее опередил Кососаженный:

– Я с тобой, Алиджан, полностью согласен. Этот полиграф – очень полезная вещь. Я готов вот прямо сейчас пройти на нем обследование.

– Я тоже готова, – фыркнула Уля. – Мне скрывать нечего.

После собрания, плавно перетекшего в «летучку», а потом в планерку, Асеева тормознулась в кабинете босса, чтобы отдать ему маленький презент – бутылку гаванского рома, купленного в дьюти-фри. Сам Габаритов почти не пил, но любил угощать высоких гостей коктейлями собственного приготовления, а в качестве обязательного ингредиента использовал светлый ром.

– Ты про Дуговскую-то знаешь? – спросил шеф, пряча подарок на антресоли одежного шкафа.

Уля кивнула.

– Жалко, конечно, бабенку, но только она сама виновата. Неужели не понимала, что на ней он никогда не женится, что ему птица другого полета нужна?

– Алиджан Абдуллаевич, а вы про свадьбу знали? – решилась задать вопрос Асеева.

– Конечно, – самодовольно улыбнулся Габаритов. – У Левы от меня секретов нет. Знаю, знаю, что хочешь спросить, – с досадой поморщился Алиджан Абдуллаевич. – Говорил ли я ему, что надо Дуговскую своевременно преду­предить, подготовить. Говорил. Предупреждал, что баба она хоть и крепкая, самостоятельная и на истеричку не похожа, тем не менее всякое выкинуть может. Ну а он мне: вот потому заранее ей говорить и не хочу, а то ворвется в загс, устроит там погром, а у нас гости из самых верхов. Я, конечно, тоже на торжестве был, через два человека от жениха сидел. Ну, скажу я тебе, свадьба была! И подарки, и стол, а за столом – почти одни вип-персоны!