Про студентов и другую жизнь
Шрифт:
Закурив сигареты, разговор продолжился. «А ты где ходишь? Почему не на лекции?», – спросил Андрей. «Да тоже проспал. Зачитался вечером», – ответил Борис. Помолчали. «Слушай, Андрюха, а что ты сегодня делаешь после уроков?» – Борис весело посмотрел на собеседника (уроки – так студенты ещё с первого курса называли занятия в вузе. Памятуя о недавно оконченной школе). Андрей с той же непроходящей грустью взглянул на Бориса: «Домой еду. Денег нет, только на чай с булочкой. Почитаю что-нибудь. А что, есть какие-то предложения?» Борис затянулся табачным дымом и после короткой паузы спросил: «Как ты относишься к тому, чтобы сегодня прийти на заседание нашего профкома? Есть одна интересная идея». Андрей: «Могу, конечно, прийти, но зачем? В чём твоя идея?» Борис: «Сегодня на заседании профкома мы будем делить профсоюзные деньги для помощи малоимущим студентам. В приоритете, естественно,
На этом разговор прервался из-за окончания первой половины лекции и хлынувших на перерыв студентов.
После четвёртой пары Андрей, попив чаю с булкой в факультетском буфете, подошёл к профкому. Около двери стояли ещё четверо ребят с его курса, но Андрею незнакомых.
После десяти минут ожидания открылась дверь, и появившаяся в ней голова кого-то из профкомовских деятелей назвала его фамилию. Андрей робко зашёл, сделав, как и договаривались, грустную, даже печальную физиономию, остановился перед длинным столом, за котором заседали члены профкома. Во главе стола, покрытого зелёным сукном, восседал Борис.
«Товарищи, – бодро начал Борис. – Перед вами студент Сорокин. Он круглый сирота. Живёт у тётки. Тётка злая и нервная. Жить ему непросто. Предлагаю выделить ему материальную помощь в размере тридцати рублей. Кто за?» Уверенный, бестрепетный тон произнесённой короткой речи возымел нужное действие на сидящих за столом членов профкома. Все проголосовали единогласно. Секретарь собрания заполнила какой- то бланк, Борис его быстро подписал и поставил печать. Бланк вручили Андрею и попросили позвать в комнату следующего кандидата на матпомощь.
По заранее разработанному плану Андрей быстро зашагал в направлении кассы за получением денег, а получив их, стал ждать Бориса на выходе из института. Через час приятели встретились, а ещё через полчаса подъехали на такси к ресторану «Арагви», расположенного, как известно, на улице Горького (сейчас Тверская).
Вышеописанную нехитрую комбинацию друзья проделывали ещё дважды. К сиротству у нас всегда относились с пониманием и сочувствием.
Замечательный город Севастополь – древний, красивый, чистый и интересный. В нём живут и работают хорошие люди, но кроме них в этом городе базируется Черноморский флот Советского Союза, в котором много кораблей, складов и арсеналов оружия. Вот на этот самый чистый флот нашей родины и направили нас, пятикурсников МВТУ им. Баумана Н.Э., в июле 1979 года на третью производственную практику в расположение бригады ракетных катеров, что находится рядом со всем известным Херсонесом. Ехали мы весело, поездом, в плацкартных вагонах, с гитарами, пивом и вином. По прибытии в город-герой нас, около ста человек, на двух автобусах привезли в так называемый «Экипаж», где быстро, без лишних разговоров коротко подстригли, переодели в матросские робы, ужасные б/ушные ботинки (по прозвищу «гады»), заставили гражданскую одежду упаковать в чемоданы и пешком, через весь город, повели к месту проведения практики. Такого произвола мы никак не ожидали. Присяги верой и правдой служить Отечеству ещё не давали, являлись людьми вольными, любящими учиться, но не в робах, гадах и коротких стрижках.
Жара стояла июльская: +28°С. Привели всю нашу команду к голубым воротам с якорями и красными звёздами, открыли, закрыли на замок, повели на второй этаж квадратного светлого здания. Там заставили сдать чемоданы в специальную камеру хранения, позволив взять только предметы личной гигиены, носки и нижнее бельё. Никаких джинс, рубашек, футболок. Покормили вместе с моряками срочной службы довольно сносным обедом, затем построили и объявили: «Расположение воинской части не покидать. Подъём в 7:00, 8:00 – завтрак, 9:00 – занятия по изучению матчасти (ракетные комплексы, стоящие на вооружении ракетных катеров), 13:00 – обед, с 14:00 до 16:00 – комендантский час (отдых, сон), с 16:30 до 18:00 – занятия, 22:00 – отбой. Увольнение в город в выходные дни, по распорядку». Шок – не то слово. Лето. +28°С, за забором город, море, девушки, вкусное крымское
На второй день после занятий, проводимых офицерами этой воинской части, обеда, послеобеденного отдыха первые смельчаки рванули в «самоход». Забор, отделявший нас от вольной жизни, упирался в море, где военные мудрецы намотали на бетонные блоки колючую проволоку, считая, что такую суровую преграду пройти невозможно. Но море ведь тёплое, ночи тёмные, а за забором музыка, жизнь и масса приятных соблазнов. Первоходцы просто заходили в море, держа в одной руке штаны от робы и деньги, не сданные вместе с чемоданом, заплывали метров на сто, обходили проволочную преграду, выходили на зазаборный пляж, обсыхали немного и шли в ближайший магазин. Вечером второго дня пребывания «за непроходимым забором» у нас появились вино и сигареты, гитара и молодость дополняли радость бытия. На третий день начались массовые заплывы за преграду, и военное начальство заволновалось. Были вызваны из городской гостиницы наши институтские кураторы, отлично отдыхавшие без нас, что отражалось на их сытых загорелых лицах.
Утром нас опять построили и в присутствии преподавателей принялись серьёзно ругать за «неправильное» поведение и нарушение воинской дисциплины. Приплели ещё, что мы своим скверным поведением разлагаем личный состав части и плохо влияем на живущих этажом ниже «партизан».
Стоящая в двухшереножном строю ватага студентов дружно начала вопить о нарушении прав и свобод личности, требовать ежедневного выхода в город и уважительного к себе отношения.
После короткого совещания командиры объявили, что нам в течение двух часов будет выдана парадная форма одежды, выписаны увольнительные, а после обеда мы сможем отправиться официально в город. Как сказали, так и сделали. Военные моряки слов на ветер не бросают. Всем выдали белый верх, чёрный низ (брюки-клёш), ремнями и бескозырками нас уже обеспечили раньше. В 15:00 мы все с официальными бумагами на руках отправились гулять и наслаждаться волей. Наша группа, в неё входило всего восемь человек, так как остальные юноши сумели как- то «откосить» от этой практики и не поехали в чудесный Крым, сразу направилась в сторону Херсонеса. Ребята из других групп быстро пропали из вида, растворились в городе.
План действий состоял из трёх незатейливых действий. Действие первое – ищем магазин и покупаем там местный напиток под названием «Кальвадос». Действие второе – с напитком, закуской и сигаретами идём на пляж. Купаемся, пьём вкусный местный бренд, загораем, играем в карты, а далее наступает третье действие – идём гулять, на танцы, искать девчонок и танцевать. Как спланировали, так и сделали. Купили что хотели, пришли на пляж, сбросили ненавистную жаркую форму и нырнули в море. Накупались, выпили, ещё искупались и сели играть в карты. Всё это действо происходило на городском пляже рядом с Херсонесом. Люди, окружавшие нас, с недоумением наблюдали, как военные моряки бросили как попало красивую морскую форму, к которой в этом городе относились все очень трепетно и уважительно, искупались, выпили много вина и сели играть в карты, куря сигареты и весело обсуждая предстоящий вечер. Для тогда закрытого города Севастополя – это явление означало верх цинизма, безобразия и распущенности. Мобильников в те годы ещё не изобрели, но кто-то из бдительных граждан, видимо, сбегал до телефона и сообщил куда следует. Мы наслаждались волей, солнцем и морем меньше часа. Нас окружил суровый военный патруль, потребовал документы и всех тут же арестовал. Пляж торжествовал. Бузотеры и осквернители «святой» военной формы схвачены и будут строго наказаны.
Патрульная машина доставила всю компанию в комендатуру, а там нас ждали соплеменники в большом количестве. В течение ещё двух часов почти все наши студенты сидели в одной большой камере. Степень опьянения у всех разная, кто как успел. Жарко: +28°С. Ближе к вечеру всех привезли в нашу часть и даже не ругали. Видимо, поняли свою ошибку.
На следующий день парадную форму, так нами опозоренную, у нас изъяли, выдали гражданскую одежду. И теперь каждый день после обеда мы уходили в город в джинсах и майках, но просьбу военных не пить слишком много уважали. Употребляли в меру.