Проблема выбора
Шрифт:
– Я учту это, продолжай, – процедил я сквозь стиснутые зубы.
– Работа в Любеке отлажена, не думаю, что это разумная мысль менять сейчас совет, особенно в преддверии тех изменений, о которых вы говорили с герцогом, – Наумов говорил спокойным негромким голосом. – Не думайте, ваше высочество, что я пытаюсь на вас давить. Всего лишь высказываю свою точку зрения, а уж какое решение вы в итоге примете, это только от вас зависит. – Наши взгляды встретились. О смотрел без вызова, просто констатировал факт того, что городской совет Любека прекрасно справлялся со своими обязанностями, в отличие от местного городского совета, который не понятно, чем был все это время занят.
– Я обдумаю этот вопрос, и твое мнение будет учтено, – Наумов кивнул, и продолжил.
– Как я уже сказал,
– Значит, Любек достаточно благополучный город, если отбросить странную гибель моего дяди, – резюмировал я, а Наумов на это сразу же ответил.
– Воистину так, ваше высочество. Я лично не совсем понимаю, почему столицей герцогства считается именно Киль. На мой взгляд Любек больше подходит для того, чтобы быть столичным городом.
– Думаю, что дело в университете, – я тоже не совсем понимал, почему взгляд моих предков пал все-таки на Киль, но из песни, как говорится, слов не выкинешь. – Да, пожалуй, в таком странном решении виновато решение одного из моих предков основать в Киле университет – культурная столица, а вот пашет и грязный порт на себе волочет пускай Любек, от него не убудет, и вообще, кто-то же должен кормить столицу и герцогскую семью, мы же не то что эти Ангальт-Цербстские герцоги, которые сами себе чулки штопают, – я усмехнулся. – Кое-что, Игнат Владимирович, никогда не меняется, ни при каких обстоятельствах. В какой бы стране мира вы не находились, даже в Америках, или на побережье Африки. Кстати об Африке, ты случайно не знаешь, голландцы продадут мне Кап? – Только, когда слово «Африка» было произнесено, меня словно осенило: вот все уважающие себя попаданцы хотят Америку колонизировать, но бодаться за землю, которая уже поделена, да еще между столькими далеко не слабыми странами, лично мне как-то не слишком хотелось. С другой стороны, то, что я знал под названием ЮАР – сейчас всего лишь крошечное голландское поселение, с тремя дворами и одной собакой на всех, очень малочисленное население которого даже не представляет, на каких богатствах живет. И еще долго представлять не будет. Плюс удобные бухты и перспективные курорты. Я как-то в порыве сам не знаю чего побывал на одном – мое кратковременное увлечение серфингом окончилось полным фиаско и сломанной рукой, зато я многое узнал про этот уголок старушки Земли. Там есть все! Вот абсолютно все. Чего-то больше, чего-то меньше. Но, самое главное, если туда первыми зайдут русские, то есть очень хорошие шансы на то, что столкновений с бушменами может и не произойти. Мы же народ не слишком воинственный, и если представится возможность договориться, то мы ею обязательно воспользуемся. Это англичане всех к ногтю испокон веков пытались прижать, а у нас, если вперед купцов посмышленей, да попов послать, и войска лишь для обеспечения безопасности, а не для экспансии, то может и выгорит чего. Так, что-то я отвлекся. Надо вернуться к реальности, но про Африку держать в уме. Она пока не исследована от слова совсем, и никому по большему счету не нужна. Так что шанс есть и не малый. А южное побережье – это еще и порты по пути к Индийскому океану.
– Ваше высочество, – я поднял взгляд на Наумова. – Вы так глубоко задумались…
– Да, со мной случается. Так как думаешь, продаст Рибек мне Кап?
– Смотря чего он сам ждет от этих земель? – пожал плечами Наумов. Вот его Африка точно никак пока не волновала.
– Ладно, я сам узнаю, еще до отъезда напишу письмо в Голландскую Ост-Индийскую кампанию и спрошу напрямую, – я кивнул собственным мыслям. – Что ты еще разузнал в Любеке, Игнат Владимирович?
– Я узнал много интересного про сына герцога Бекского Фридриха Вильгельма – младшего, – Наумов самодовольно усмехнулся. – Он, в отличие от отца, не слишком ладит с его величеством, королем Фридрихом.
– И с чем связано его недовольство его величеством? – я насторожился. Судя по всему, Наумов
– Фридрих Вильгельм считает, что его отца изрядно обделяют на службе его величества. Что его награды и теплые слова его величества – так и остаются бесполезные в большинстве своем наградами и словами, которые не подкреплены ничем. А в последнее время тех денег, что получает фельдмаршал Прусской армии, явно не хватает на то, чтобы вести достойную жизнь. Шутка ли, семья вынуждена снимать особняк в Берлине, а его величество даже не подумал одарить верного ему офицера поместьем, которое герцог безусловно заслужил за все годы службы.
– Я сомневаюсь, что подобные претензии сына, как-то могли повлиять на позицию его отца, и тем более короля Фридриха, обычно…
– Он хотел продать титул, – выпалил Наумов, перебив мои пространные рассуждения.
– Что? – признаюсь, я сидел и глупо моргал, пытаясь осознать сказанное.
– Герцог пытался продать титул, чтобы суметь расплатиться за особняк. После этого, по слухам, последовала безобразная сцена между отцом и сыном, свидетелем которой стал ваш дядя Георг, который в растерянности пришел к герцогу Бекскому, с письмом, в котором говорилось про то, что задумал совершить ваш второй дядя Адольф.
– И они, обсудив все, пришли к решению помочь мне, тем самым обеспечив себя и свои семьи преференциями, добиться которых при Прусском дворе им было бы чрезвычайно сложно. Тем более, что герцог болен. Ему осталось совсем немного, и он захотел таким образом обезопасить семью, – я откинулся на спинку кресла и провел указательным пальцем по губам, еще одна дурацкая привычка, от которой я никак не мог отделаться. – А ведь эти двое спланировали и осуществили целый заговор.
– Да, но, так как заговор пошел вам на пользу, то, возможно, для заговорщиков не все еще потеряно?
– Ты прав, Игнат Владимирович, в данном случае заговорщикам ничего не грозит, кроме того, что Георг со своей супругой поедет со мной в Петербург, где будет гостить до тех пор, пока к нему не приедут шведы с короной под мышкой. Что касается герцога… По-моему, лучшего кандидата на роль генерал-губернатора в первый, переходный период просто не найти. К тому же, я планирую оставить здесь полк, без трех рот, которые отправятся со мной, и «Екатерину». Правда, корабль побудет пока курьерским у юриста. Нужно заверить все этапы сделки до тех пор, пока жив герцог. И, Игнат, я, пожалуй, оставлю тебя здесь. Как командира будущего гарнизона, и как человека, которому я вполне могу доверять. Кроме этого я уже втиснул Турка в местный университет, так что можешь вовсю использовать этого студента, если возникнет необходимость в его, хм, «навыках». Да, совсем забыл тебя спросить, сын герцога сейчас в Берлине? Мне необходимо с ним встретиться и, хотя бы поговорить, чтобы иметь представление, что он собой представляет. Не хотелось бы в Берлин заезжать, как-то мне в нем не по себе.
– Нет, вот это я знаю точно, потому что об этой чести с гордостью мне все уши прожужжал сам герцог за все то время, пока мы были на борту «Екатерины» и скрыться от него я не мог по вполне понятным причинам. Сын герцога сейчас уже вовсю прыть скачет к Дрездену, чтобы представлять Пруссию и ее короля Фридриха на праздновании дня рождения одной из принцесс. К своему стыду я забыл какой именно.
– Неважно, – я махнул рукой. – Мы все равно опоздаем на празднование. Главное успеть добраться до Дрездена до того момента, когда Фридрих Вильгельм оттуда уже уедет.
– Тогда я подготовлю роты вашего сопровождения, ваше высочество, – Наумов поклонился и быстро вышел из библиотеки, оставив меня наедине со своими мыслями.
– Ваше высочество, я никуда не поеду в этой карете! – посреди двора стояла новоиспеченная фрау Гольштейн-Готторпская и смотрела на меня, снизу-вверх, сверкая глазами.
– Я не понимаю, в чем проблема? Вы же на ней приехали сюда, – пожав плечами, я подождал, пока кто-нибудь из моих сопровождающих: или Федотов, или Криббе соизволит спешиться, чтобы помочь мне вылезти из седла. – Я вот тоже поеду в карете, потому что с моей рукой только всех буду задерживать.