Проблемы культуры. Культура старого мира
Шрифт:
– Позвольте, позвольте!.. – восклицаете вы. – Допустим, что животные виды так и произошли, ну, а растительные?.. Что же, и у них допустить существование внимания, удовольствия и страдания?
Н-да… это действительно… «закавыка», как говорит полтавский Гамлет. Да ведь за всяким пустяком не угоняешься. Зато какие богатейшие выводы дает теория русского Дарвина!
Вы, например, хлопочете о всеобщем обязательном и бесплатном обучении? А между тем анализ внимания, как органической силы, ясно обнаруживает, что «знание не должно быть обязательным, а свободным. Вот почему правильно, что приобретение его должно оплачиваться».
Этого требуют, как видите, не общественные симпатии автора, а метафизика происхождения видов.
Еще вывод. – Производительным трудом, – говорите вы, – называется труд, целесообразно воздействующий на мертвую природу? Прекрасно! В таком случае философ именно покоряет духу мертвую природу, прокладывая целую систему проводников в своем мозгу, соответствующих ряду идей, коими он одушевлен, т.-е., несомненно, покоряет материальную природу, другими словами, «трудится».
Если вы теперь припомните, что нельзя заграждать рот у вола молотящего, то вы, конечно, сможете хоть отчасти оценить по просьбе г. Шарапова «те перспективы, которые раскрываются в этих немногих словах для экономических наук».
Теперь, надеюсь, вы поймете, каким образом «Соловьев кладет основы совершенно русскому миросозерцанию»?
– Но ведь животные виды, – упрямо возражаете вы, – развивались, надо надеяться, вне воздействия национальностей и потому durch und durch (насквозь) космополитичны, а значит и теория происхождения видов не может быть окрашена в национальный цвет.
Но я чувствую, что вы все-таки ошибаетесь. И на каракатицу нужно, мм. гг., уметь взглянуть не через «европейские очки», а с настоящей, подлинной, не фальсифицированной национально-русской точки зрения. И какие же горизонты при этом открываются, какие перспективы!..
«Восточное Обозрение» N 251, 14 ноября 1901 г.
Л. Троцкий. ОБЩЕСТВЕННАЯ ТАВТОЛОГИЯ
Есть писатели, которые не пишут, а «зудят».
Представьте, что природа отпустила человеку два-три непромокаемых и несгораемых принципа из арсеналов куриного миросозерцания, а «судьба», этот слепой режиссер житейской сцены, толкнула его на путь писательства; представьте себе сверх того, что этот писатель глубоко и искренно, – насколько глубина и искренность свойственны такого склада душам, «видом малым и не бессмертным», – уверен в непогрешимости и всеприменимости своих принципов: результат получится изнурительный.
В рассказе Мультатули «В игорном доме» какой-то завсегдатай этого малопочтенного учреждения имеет злополучную страсть предсказывать судьбу ставок. В сжатом виде его предсказания таковы: «Если черный будет выигрывать, то серия (черных) будет длинная. Если серия будет длинная, то на стороне черного будут еще выигрыши. Этот человек, – замечает автор, – был рожден журналистом». Это очень зло и – будем надеяться – не вполне справедливо сказано, если применять эту фразу к журналистам вообще. Но значительную категорию ремесленников пера она характеризует с ног до головы.
Можно, например, подумать, что фраза эта примеривалась знаменитым голландским писателем специально к г. Сементковскому, «сочинителю» многочисленных плохих предисловий к хорошим книгам, редактору неизбежной «Нивы» и автору неизбежных ежемесячных статей «Что нового в литературе?».
«Если серия черных будет длинная, то предстоит еще много выигрышей на черный»… Совершенно верно! Безукоризненно справедливо!
Приступите с этой формулой, представляющей в сущности плохо замаскированную тавтологию, к объяснению капризов игорной фортуны. Окажется, что чудодейственная формула все предвидела, все рассчитала. Падет ли выигрыш на красный или на черный цвет – формула в обоих случаях права. Права, как плеоназм.
Теперь вообразите, что, вооружившись тавтологией моралистического или общественного содержания, вы уверенно усаживаетесь в кресло публициста и приступаете к оценке фактов и явлений, предъявляемых вам «базаром житейской суеты». Как велико будет ваше нравственное удовлетворение, когда вы сможете двумя-тремя «ударами» пера уложить любой факт к подножию вашей универсальной «истины», в виде ее иллюстрации и подтверждения! Как гордо вы будете смотреть на профанов, не обладающих патентованным ключом ко всем загадкам жизни! Каждую свою статью вы сможете начинать и заключать гордыми словами: «Не повторяем ли мы это 12 раз в году?».. Не вытекает ли это из тех принципов, которые мы рекомендуем к сведению и руководству наших читателей вот уж не первый десяток лет?"..".
И вы будете правы, всегда и во всем правы! Каждое ваше суждение будет неотразимо в своей очевидности, как математическое тождество, но зато восприемниками каждого слова, вами рожденного, будут гений скуки и фея пошлости…
…"Г-н Зичи изобразил нам девушку, бросающуюся с моста в реку. Это – «конец романа», и опять-таки негодование против тех, кто вызвал эту печальную катастрофу, наполняет нашу душу желанием избежать всего, что может хотя бы только в отдаленном будущем привести к подобной роковой драме… Какие гуманные чувства вызывает изображенная г. Каразиным совершенно исхудалая лошадь, которая в глубокую зиму с большим трудом добывает себе, чтобы не околеть с голоду, немного сена из покрытого снегом чужого стога сена и к которой спешит… Каким заразительным смехом смеется крестьянская девушка… Дай бог, чтобы наш народ почаще смеялся таким смехом"… и т. д., и т. д., без конца. («Приложения», N 10.)
Все правильно, все благородно… Но почему-то нам вспоминается завсегдатай игорного дома, с его неподражаемым предсказанием: «Если черный цвет не истощится, то будут еще выигрыши на черный»…
Так!
«Как по плодам судят о дереве, так по делам должно судить о человеке». («Приложения», N 7.)
Так, воистину так!
Помните, помните раз навсегда, что если бы на свете было побольше хороших людей, то жилось бы гораздо лучше! – Вокруг этого афоризма вращается публицистическая мысль г. Сементковского, от этого афоризма она исходит, ему приносит обильную пищу из текущих фактов, наконец, утомленная собственной убедительностью, к нему возвращается.
…"Г-н Салов в рассказе «Сахар Медович» указывает на очень простое решение наболевшего вопроса о деревенском ростовщичестве. Если бы почаще находились люди, вроде изображенного автором управляющего Кусанова, то ростовщики у нас бы скоро вывелись…" (N 10.) Побольше хороших людей, – вот и весь секрет!
Прежде чем прописывать обществу «самые простые решения наболевших вопросов», г. Сементковский устанавливает диагноз, не менее поучительный, чем рекомендуемое им средство. "Почему у нас так мало молодых людей, вроде Андрея Сарептова{66}?" – спрашивает он и разрешает задачу: «Само русское интеллигентное общество придерживается взглядов, которые никак не могут дать нам такой молодежи». (N 5.)