Проблеск истины
Шрифт:
– Спасибо за информацию. Скоро сюда прилетит самолет. Мы вместе слетаем на разведку: оценим ущерб, нанесенный твоей шамбе, и попытаемся найти слонов. Ты покажешь нам участки, что пострадали больше всего.
– Сэр, я никогда не летал.
– Вот и полетаешь. Уверяю, это очень интересно и поучительно.
– Но я же никогда не летал, сэр! Боюсь, меня сблюет.
– Стошнит. Правильно будет «стошнит», а не «сблюет». Следует уважать язык, на котором разговариваешь. Тебе дадут бумажный пакет. Неужели не интересно посмотреть
– Да, сэр.
– Ну, вот видишь. Это как очень подробная карта, только лучше. Все как на ладони: топография местности, растительность, контуры границ. Уникальный шанс.
– Да, сэр.
Меня слегка покусывала совесть, однако следовало считаться с прической и с тем фактом, что лагерь был лакомой добычей для шайки головорезов, особенно если меня, Нгуи и Арапа Майну угнать в тридесятую саванну на поиски слонов.
Он сделал еще одну попытку, не сознавая, что с каждым разом его легенда выглядит все плачевнее.
– И все же, сэр, я хотел бы остаться на земле, с вашего позволения.
– Послушай, – сказал я, – у нас в лагере вон сколько людей, и каждый либо уже летал, либо ждет не дождется, когда выпадет такая возможность. Я оказываю тебе услугу, понимаешь? Увидишь свою землю с высоты птичьего полета. Ты никогда не завидовал птицам? Тебе никогда не хотелось стать орлом или, к примеру, ястребом?
– Никогда, сэр, – ответил он. – Но сегодня я полечу с вами.
И я подумал, что даже если он враг, или мошенник, или просто хочет добыть слона на мясо, – его выдержка заслуживает уважения. Выйдя из палатки, я сообщил Арапу Майне, что наш гость находится под негласным арестом, пока не прилетит самолет. Попытки покинуть территорию лагеря следует пресекать, равно как и попытки совать нос в палатки.
– Будем охранять, – кивнул Арап Майна. – А мне можно в полет?
– Ты в прошлый раз летал. Сегодня полетит Нгуи.
– Мзури, сана! – осклабился Нгуи.
Арап Майна тоже улыбнулся. Я сказал ему, что владелец шамбы сейчас выйдет и поступит в его распоряжение. Нгуи было велено проверить флюгер на аэродроме и согнать зверей со взлетной полосы.
Из палатки вышла Мэри. На ней был свеженький комбинезон, выстиранный и выглаженный верным Мвинди, и сама она была свежей, как утро. Конечно же, она сразу обратила внимание, что я пью на завтрак пиво.
– Я думала, ты только за компанию с Джи-Си себе позволяешь.
– Ну почему. Я часто пью пиво по утрам, когда ты еще спишь. Ловлю момент, пока прохладно. Я ведь сейчас не пишу.
– Ты этих людей, что сейчас приходили, расспросил про моего льва?
– Мы говорили о другом. Про льва никаких известий. Он этой ночью не подавал голоса.
– Зато ты подавал. Говорил с какой-то девчонкой, мол, безнадежный случай, все такое.
– Извини, я иногда говорю во сне.
– По-испански повторял no hay remedio.
– Ну, значит, и вправду безнадежно. Извини, не помню, что мне снилось.
– Во сне ты не обязан хранить мне верность. На льва охотиться пойдем?
– Дорогая, ну в самом деле. Мы же договорились. Даже если он к самому лагерю подойдет, мы его не тронем. Надо дать ему передышку, пусть потеряет страх.
– А если он вообще уйдет?
– Он не идиот, солнце. Без движения не сидит, но и оттуда, где есть добыча, не уходит. И чем больше охотится, тем больше наглеет, теряет бдительность. Я бы именно так себя вел на его месте.
– Ты и на своем не теряешься.
– Дорогая, поди позавтракай, а? Бекон, газелья печенка…
Она вздохнула, позвала Нгуили и заказала завтрак в самых изысканных выражениях.
– О чем ты улыбалась во сне? – спросил я. – Когда задремала после чая?
– Ах, такой был замечательный сон! Ко мне приходил лев – вежливый, обаятельный, настоящий джентльмен. Рассказал, что учился в Оксфорде. Голос, как у диктора Би-би-си. Я спрашиваю: мы с вами раньше не встречались? А он – раз! – и съел меня.
– М-да… В непростое время живем. Наверное, ты улыбалась до того, как он тебя съел.
– Наверное. Прости, я с утра не в духе. Он так внезапно меня съел… Даже намека не было. И не рычал, как тот лев в Магади.
Я поцеловал ее. Нгуили принес завтрак: золотистые кусочки печенки, красиво покрытые ленточками бекона, жареную картошку, кофе с консервированным молоком и вазочку абрикосового варенья.
– Хочешь кусочек печенки, дорогой? Или возьми варенья. У тебя будет трудный день, да?
– Надеюсь, нет.
– Я смогу полетать?
– Вряд ли. Может, позже, если время останется.
– Работы много?
Я рассказал ей, чем мы собираемся заняться.
– Прости, что я на тебя злилась. Это все лев: проглотил меня ни с того ни с сего. Поешь печенки, допей пиво. Скоро самолет прилетит. Все будет хорошо. Случай вовсе не безнадежный, даже во сне так не думай.
– Ты сама не думай разные глупости. Лев ее, видите ли, съел.
– Я наяву никогда так не думаю. Не в моем репертуаре.
– Безнадежность тоже не в моем репертуаре.
– Когда как. Теперь, правда, ты гораздо счастливее, чем когда мы впервые встретились.
– Конечно. Мне с тобой очень хорошо.
– У тебя и с остальными порядок. Ах, как хочется поскорей увидеть Уилли!
– Вот уж у кого все в порядке. Не то что у нас.
– Мы тоже стараемся.
Никто не знал, когда прилетит самолет, и прилетит ли вообще. Подтверждения запроса, который должен был послать полицейский, мы не получили. При хорошем раскладе самолет ожидали не раньше полудня, хотя из-за скверной погоды над Чулусом или над восточным склоном горы Уилли мог вылететь пораньше. Я встал и посмотрел на небо. Над Чулусом собирались тучки, но над вершиной было ясно.