Пробудившая пламя
Шрифт:
– Я... Как же... – видимо от меня этого никто не ждал вообще.
– Тебе не понятно? Что ж скажу привычным для тебя языком. – Видно раньше я отпора никому не давала, поэтому, что со мной такой делать никто не знал. – Пошла вон!
Рявкнула я в лучших традициях Ивана Васильевича.
– На вот, молочка тёплого попей. – Смеясь, подала мне чашку матушка Вали. – А то горло першить начнёт с непривычки. Наконец-то голос прорезался. Я прибыла уже ночью. Ребенка спасать было поздно. Его уже не было. Еле кровотечение остановила. В кувшине гранатовый сок стал сине-фиолетовым. Так бывает, когда в него добавляют сок или отвар плодов оварка.
– Кто-то знает о том, что вы сохранили сок? – спросил Таргос.
– Что ты, милый? Я же ещё жива. Пойдём, покажу, где спрятала. – Она встала, и в сопровождении Таргоса и двух его спутников зашла в гардеробную. Откуда вышла пару минут спустя. У идущего за ней Таргоса, в руках был тот самый кувшин.
– Мы не будем вас дольше беспокоить, госпожа. Если понадобиться я предупрежу вас о встрече и задам возникшие вопросы. Но сейчас, как мне кажется, осталось только найти, кто и кому передавал этот кувшин. – Сказал он мне.
Я проводила его и спутников до дверей, с удивлением обнаружив толпу слуг рядом со своей комнатой. Кажется про кувшин, и то, что яд в нём сохранился, через час уже знали даже мыши в подвале дворца.
Желающие сказать мне гадость или понасмешничать разом пропали. Никто даже ни разу не высмеял мои утренние занятия с детьми.
На встречу со мной строитель пришёл не один. С ним пришли и старшие тех районов города, где располагались площади.
– Госпожа, поймите, сейчас плохо, но хоть порядок. А разворотите вы две площади, а деньги на доделки где брать? И будет плохо, но ещё и бардак. – Опасались они.
– Вы ведь в курсе, что недавно на меня было совершенно покушение? За это, как мне сказали, упущение, мне выплатили своеобразную компенсацию в шестьсот монет. Именно на эти деньги и будут возводиться фонтаны.– Хотела я их успокоить, но они только смотрели на меня с непонятным выражением на лицах.
– То есть вы на фонтаны свои смертные пускаете? – тихо спросил один из них.
– Пусть хоть на дело пойдут. – Ответила я, внимательно просматривая сметы.
Работы на площадях начались в тот же день. А вечером Фарли и Гульниза начали раскройку подаренного майриме бархата под мои задумки.
Мир огня.
Империя Тер-ли-Осан.
Мертихаят. Столица империи.
Полигон бессмертных.
– Зачем ты связался со всем этим, Азуф? – спросил меня старый друг, переживший как и я, множество боёв.
– А ты не понимаешь? – мы стояли на небольшом холме, с которого отлично было видно тренировочный полигон, на котором сейчас занималась лари Ираидала со своими детьми. Упрямая!
– Нет. Не понимаю я эту дурь. Чего ради возиться с бабой и двумя сопляками, которые никакого отношения к корпусу не имеют, и иметь никогда не будут.– Высказал мне друг.
– Алир, ты хороший воин, но не можешь смотреть даже на шаг вперёд. Поэтому я мастер, а ты старшина. – Вздохнул я. – Первый наследник распустил гарем, поисками лари не занимается. А наш император уже стар. Сколько ему ещё осталось? Двадцать лет, самое большее. А у омана два крылатых мальца. Старший сидит безвылазно в комнате, часто болеет. Какова вероятность, что Барлик останется единственным наследником? А потом потеснит на троне и отца?
– Наследником, чьим наставником был мастер бессмертных... – начало доходить до Алира.
– Именно. Бессмертные и так у него в кумирах и примерах для подражания ходят, а после того, как мы протянули руку помощи ему, его сестре и матери, и подавно. – Улыбнулся я, видя, как упавший с бревна будущий наследник вытер пот рукавом и снова упорно лез на бревно. – Его мать, содержит несколько кверхов, строит фонтаны в городе на свои деньги, спасая жителей и торговцев от жары. Пройдёт пару лет, и она будет любимицей народа. А её сын и дочь станут приемниками этой народной любви. Кого захотят видеть на троне? Похотливого козла, который только и может, что воевать да увеличивать свой гарем или сына лари, что стала обережным пламенем, для тех бессмертных, кто не может позаботиться о себе, той лари, что отдала последние деньги на фонтаны, что будут поить весь центр города? А этот мальчик уже сейчас по духу наш, бессмертный! Мы просто воспитаем из него воина в традициях корпуса. И сестра, за руку которой через десять лет начнутся серьёзные споры, получившая в защиту наше мастерство. Принимая их в ученики, мы намертво связываем себя с будущим престолом империи! Уже не просто обязанные гибнуть по приказу, добывая оману победу. А члены одного братства с правителем! Подожди, мы ещё пару лет спустя примем мальца в корпус, придумаем красивую церемонию с присягой и взаимными клятвами в верности. И проведем на площади, что сейчас украшает его мать.
– Мальчишка и его сестра понятно. А с лари ты зачем связался? – докопался до меня Алир.
– Считай долги за бессмертных отдаю. Она помогает нашим ветеранам, я пытаюсь повысить её шансы на выживание.
– Ну, повышай. – Усмехнулся друг и оставил меня одного.
Теперь я могу снять маску циничного и продуманного интригана. У твоего сына твоё упорство и твоя сила духа, девочка. Ведь ты сама раз за разом встаёшь и идёшь повторять то, что не получается. Не плачешь и не жалуешься. Не возмущаешься. И раз за разом всё дальше проходишь по учебной тропе бессмертных. Даже с поясом, весящим пять килограмм. Даже с грузом на плечах.
Четко выполняешь издевательские команды старого мастера "упасть", "кувырок", "рандат". Ещё коряво, неуклюже. Но заметно лучше. И задыхаться ты начинаешь уже только на пятом круге, а не к концу первого.
И твои дети, глядя на тебя, вытирают слезы усталости и разочарования и снова встают на тропу. Пусть услышит меня пламя, и однажды, эти умения спасут ваши жизни.
А пока строгий и сварливый мастер идёт ругаться! Потому что опять приседаешь не так низко, как надо! Сейчас заставлю лечь в упор лёжа, вытянуться струной на локтях и мысках и стоять так будете три, нет! Пять минут. И вот только занойте!
Подходила к концу третья неделя от того момента, как я очнулась. Через несколько дней будет открытие фонтанов. Первые струи забьют в небо. Поэтому я торопилась, доделывал последние приготовления. Кафтан для Барлика был готов. Платье Малис тоже. Остался только пояс. Я уже нанесла рисунок, и сейчас накладывала из ниток платформу, поверх которой лягут нитки бисера, чтобы лепестки цветка на поясе были выпуклыми и объёмными. Гульниза внимательно смотрела за моими руками.
– Столько лет в гареме, а никто так и не узнал, что госпожа у нас златошвейка. Надо же. – Качнула она головой, возвращаясь к моему платью.