Пробуждение под редакцией Елены Гиршфельд
Шрифт:
– Спасибо.
– У нее клаустрофобия, – снисходительно пояснила Сианна, вертя пустой стакан в руках, который отдал ей Гийон.
– У тебя клаустрофобия? – переспросил Гийон.
– Это тебя не касается, – отрезала Кайлин.
– Не будь дурой! Если закрытые пространства для тебя проблема – почему раньше об этом не сказала?
– И что бы ты сделал?! – едва не закричала Кайлин. – Переселил бы меня в другой кабинет?
– Вообще-то, да!
Она обернулась и посмотрела на него.
– Что-то я сомневаюсь в этом.
– Мне не нужны приступы паники посреди рабочего дня – это отвлекает от работы.
– Извините, что отвлекла вас, Ваше Величество! – громко прошипела Кайлин.
– Нет, ну вы видите?! – Гийон развел руками. – С ней невозможно нормально разговаривать. Ты можешь перестать вести себя, как последняя идиотка, и адекватно все воспринимать?
– Ты посадил меня в комнатушку возле туалета! Как я могу это воспринимать?
– Может, я должен был предоставить тебе свой рабочий кабинет в пользование? – возмутился Гийон.
– Здесь достаточно других свободных комнат!
– Покажи хоть одну!
– Та! – она ткнула пальцем в сторону широкой двери без таблички.
– Это серверная.
– А, та?
– Для совещаний.
– Если мне нет места, куда бы ты переселил меня? – напирала Кайлин.
Гийон скривил лицо и осмотрелся.
– Для тебя здесь нет места, – ответила Сианна. – Твоя клаустрофобия – это сугубо твои проблемы. Так что не жалуйся. Когда Ено показал тебе комнату, тебя все устроило.
– Нет, Сианна, – послышался доброжелательный голос робота, подошедшего к ним с пластиковым стаканчиком кофе в руках. – Прошу прощения, но это моя вина. Вопреки желанию самой Кайлин, я должен был предупредить Гийона о возможных проблемах с ее психикой.
– Моей, что? – обомлела Кайлин.
– Психикой, – повторил Ено. – Клаустрофобия – довольно серьезная проблема. Поскольку ты достаточно спокойно вела себя в этом помещении с приоткрытой дверью, я предположил, что твое состояние вполне компенсировано.
– Все было бы хорошо, если бы кто-то не закрыл эту дверь! – закричала Кайлин.
– Этим кем-то был я, – отозвался Гийон.
– Ты? – из глаз Кайлин посыпались искры.
– Ну, откуда мне было знать, что ты оставила ее приоткрытой специально! – пытался оправдаться Гийон.
– Так ты закрыл и заблокировал ее?! – кричала Кайлин.
– Нет, только закрыл.
– Сбой в программе произошел из-за попытки неправильного ввода данных, – перебил их Рихтор.
Кайлин разогнулась в полный рост и с ненавистью посмотрела на них всех. Сианна ехидно улыбалась, Маркус потирал ушибленный лоб, Рихтор смотрел в сторону, Гийон о чем-то размышлял, а Ено, продолжая держать стаканчик с кофе в руках, опять склонил свою железную голову.
– Вам всем наплевать, – тихо, без эмоций, прошептала она. – Всем наплевать…
– А чего ты хотела? – спросил ее Рихтор. – Чтобы мы все дружно пожалели тебя, бедняжку?
Кайлин выпрямилась на месте и сжала пальцы в кулаки. Гийон посмотрел в ее глаза и увидел ту же женщину, что стояла перед ним в пустыне вчера. Она была красива. Она была независима и недвижима, словно гора. В этой женщине была сила, внутренняя гордость, которая заставляла ее тело натягиваться, словно струну. В этих темно-синих глазах не было обреченности и беспомощности, только желание бороться, до конца, до последнего вздоха. Кем же была она в прошлой жизни? Что же заставило ее спрятаться под этой толстой скорлупой из убогости и безликости? И кто же она все-таки такая на самом деле?
– Таким как я не нужна ваша жалость, – едва ли не насмехаясь, произнесла Кайлин. – Между жалостью и участием залегает пропасть, которую вы, по всей видимости, не способны узреть.
Все замолчали, в замешательстве всматриваясь в стоящую перед ними хрупкую фигурку. Ее слова поняли лишь двое человек. Оба, каждый в свое время, испытали все это на себе. Взгляды, шепот за спиной и всеобщую жалость к собственному горю. Это бесило, выводило из себя, и хотелось объяснить, что ничего не кончено, что жизнь их продолжается, и они обязательно справятся с этим. Но новые скользящие взгляды словно говорили о другом: «нет-нет, все ужасно, ужасно». И тоска вновь наполняла сердце, напоминая о том, что очень трудно забыть.
– Пора идти на обед, – разрушил всеобщее молчание Гийон. – Приведи себя в порядок, – обратился он к Кайлин, – и зайди в мой кабинет.
Все нехотя зашевелились и побрели в сторону выхода.
Как только последняя фигура скрылась где-то в холле, Кайлин, словно исчерпав последние силы, рухнула на пол. Откинув голову, она распустила тугой жгут, сжимавший ее спутавшиеся волосы, и густые волнистые пряди, закручиваясь в причудливые локоны, рассыпались по плечам. Кончиками пальцев она начала массировать виски и закрыла глаза.
– С тобой все в порядке? – послышался низкий спокойный голос над ее головой.
Она подняла глаза и поняла, что Гийон, по неведомой ей причине, вернулся назад.
– Нет, со мной не все в порядке, – ответила она.
Он присел перед ней на корточки и приподнял бледное лицо за подбородок. Кайлин посмотрела на него, и в груди что-то сжалось. Его прикосновение не было грубым, не было оно и неприятным. Просто теплые пальцы коснулись ее, и от этого стало почему-то легче.
Он долго всматривался в ее лицо. Темно-синие радужки были окружены красными тонкими жилками, застлавшими ее склеры кровавой сетью. Мокрые слипшиеся ресницы, цепляясь друг за друга, навязчиво лезли в глаза. Черты ее лица заострились, а кожа приобрела несвойственный ей зеленоватый оттенок.
– Я никогда не думал, что страх, подобный этому, может настолько изматывать.
– Я тоже когда-то так не думала, – ответила Кайлин и отвернулась от него.
– Ты не всегда этим страдала?
– Нет, – покачала головой она. – Это не врожденное.
– Что же произошло?
– Не спрашивай.
– Почему? – не понял Гийон.
Кайлин повернула голову и взглянула на него.
– Это история моей прошлой жизни, и вспоминать ее я не хочу.
– Давай я помогу тебе добраться до туалета, – он протянул руку.