Пробуждение Посейдона
Шрифт:
– Вы хотите сказать, - сказал Ру, - что они существовали, когда у вас в последний раз были какие-либо веские доказательства?
Юнис милостиво кивнула.
– Это правда, и я не могу доказать, что Друзья все еще на "Занзибаре". Но они всегда были для нее потенциально полезным ресурсом, пусть даже только в качестве живого щита. Если бы у нее была возможность сохранить их жизнеспособность, я думаю, она бы так и сделала. Кроме того, есть еще одна причина полагать, что они все еще живы.
Ру скрестил руки на груди.
– Что бы это могло быть?
– Искупление. На борту "Занзибара" произошло ужасное преступление. Не думайте, что это не наложило свой отпечаток на Дакоту - какая-то ее часть все еще чувствует, все еще мучается угрызениями совести.
– Вы так хорошо разбираетесь в ее характере после стольких лет?
– спросила Васин.
– Я знаю слонов. Прошлое для них - это не прошлое.
– Значит, она сохранила Друзьям жизнь из чувства вины, вы это хотите сказать?
– спросила Гома.
– Не совсем из чувства вины, скорее из глубокого желания исправить то, что уже было сделано, - уравновесить неправильность большим благом. Но это не значит, что она не причинит вреда Друзьям, если почувствует, что другой альтернативы нет.
– Как она могла это сделать?
– спросила Васин.
– Сотней способов. Самый простой? Отключить их питание. Оставленные нагреваться слишком быстро, они вернутся к нам в виде нейронной каши. Поверьте мне. У меня был некоторый опыт в этом деле.
– Вы слишком быстро согрелись, - сказала Гома, вспомнив один эпизод из древней истории Юнис.
– Но они нашли ваше тело как раз вовремя, чтобы восстановить некоторые данные из вашей головы.
– С таким же успехом они могли читать по "чайным листьям". Не думаю, что Чику вернула мне и близко столько меня, сколько она себе представляла. Но она хотела как лучше. Это побудило меня стать большим, чем я была на самом деле.
– Итак, что же нам остается?
– спросила Васин.
– Выбор за вами, капитан, - сказала Юнис.
– Поверьте Кану на слово и развернитесь или идите вперед, если вы действительно считаете, что это балансирование на грани.
– А что бы вы сделали?
– Не могу сказать, что я когда-либо была склонна к развороту.
Если бы против Васин можно было выдвинуть какие-то аргументы, Гома не была бы той, кто занял бы определенную позицию. Она видела основания для того, чтобы повернуть вспять - настаивать дальше означало рисковать ответными действиями против Друзей. Но в равной степени они зашли так далеко с намерением отговорить Дакоту, а не сдаваться при первой же неудаче.
Она чувствовала себя неловко из-за этого - как будто позволяла захлестнуть себя нарастающей волне воинственности. Но отказываться от преследования больше не хотелось.
– Я хотел отдать должное вашему мужеству, - сказал Грейв во время паузы, когда они ждали, как Дакота отреагирует на их отказ повернуть назад.
– После того, что случилось с Мпоси, было нелегко подчиниться наномашинам.
Гома вспомнила ужас того момента, неминуемый страх утонуть, холодную, спокойную силу Юнис, удерживающую ее под поверхностью заполняющей легкие жидкости.
Гома напустила на себя немного фальшивой бравады.
– Все оказалось не так плохо, как я думала.
– Важно то, чего вы боялись заранее. Не могу сказать, что знал его так же хорошо, как вы, но думаю, что он был бы по праву горд. Я просто хотел бы, чтобы ваши переговоры привели нас к более позитивному положению дел.
– Я тоже.
– Наш капитан, похоже, склоняется к принятию силы в качестве единственного решения.
Гома устало ответила: - Если у вас есть идея получше, пожалуйста, озвучьте ее. Мы спорили с ними и приводили доводы рассудка. Это ничего не изменило.
– Мпоси не был бы таким пораженцем.
– Вы правы - вы не знали его так хорошо, как я.
– Я просто думаю, что мы торопимся с чем-то, чего не сможем исправить. Гандхари попытается использовать зеркала в наступательных целях; Дакота выполнит свое обещание навредить Друзьям. И что выиграет любая из сторон, кроме углубления нашего отчуждения?
– Я все это понимаю, Питер. Я просто не вижу альтернативы.
– Мы могли бы продемонстрировать наши добрые намерения, отступив.
– И позволить Дакоте свободно побегать в Посейдоне?
– Побегать еще свободнее, - поправил Грейв без всякого порицания.
– В каком-то смысле наша погоня совершенно бесполезна. Она доберется туда раньше нас, что бы мы ни делали, так чего же мы добьемся, придерживаясь такого курса действий?
– Мы не можем просто позволить ей делать то, что она хочет.
– Но поскольку мы не можем помешать ей, чего мы надеемся достичь? Демонстрации неповиновения?
– Как только они приблизятся к этим лунам, может случиться все, что угодно. Им нужно будет резко сбавить скорость. Если у них возникнут проблемы или неисправность, ситуация может измениться.
Он улыбнулся.
– Возможно.
– Это все, что у нас есть, Питер. У вас есть ваша вера, а у меня моя вера в то, что дальний выстрел лучше, чем вообще никакого выстрела. И вы забываете, Дакота - тантор - независимо от того, что она думает о себе, кем она стала, это делает ее чем-то удивительным для меня. Я хочу знать, что у нее на уме. Я хочу беречь ее, как драгоценность. Ничто столь ценное больше никогда не должно исчезнуть из вселенной.
– Судя по тому, что я видел, она кажется мне чудовищем.
– Даже монстры прекрасны, - сказала Гома.
Дакота передала свой ответ через Кану. На его лице, теперь уже знакомом им всем, отразилось напряжение, вызванное недавними событиями. Нисса, его бывшая жена, наблюдала за происходящим с заднего плана, выражение ее лица было не более спокойным, чем у Кану.
– Ну, вы не можете сказать, что вас не предупреждали. Дакота отправила команду обратно на "Занзибар", чтобы начать выборочное размораживание ста своих Друзей. Вы знаете, что это значит. Они будут выведены из спячки слишком быстро и понесут необратимый ущерб детальной структуры своего мозга. Процесс займет несколько часов, и у вас не будет независимого подтверждения этого, пока работа не будет завершена, но я провел с Дакотой достаточно времени, чтобы не сомневаться в ее убежденности. Оттаивание началось. Вы все еще можете развернуться, и, возможно, повреждения будут не настолько серьезными, чтобы их нельзя было снова остудить и дать еще один шанс на возрождение. Но это ваше решение и ваш риск. Я сделал все, что мог, - я аргументировал нашу позицию в меру своих способностей. Я надеялся, что вы проявите здравый смысл - поймете, что у вас нет другого выбора, кроме как позволить нам продолжать свой путь в одиночку. Но вы этого не сделали, и мне очень жаль.