Пробуждение силы
Шрифт:
Боль в тело пока не возвращалась. Она, конечно, жила внутри и даже чувствовалась, но уже не так явственно, не так агрессивно и постепенно отдалялась все дальше и дальше, развеиваясь словно пыльный шлейф за машиной. Так, наверное, и должно быть с подобной болью, потому что она вызвана не болезнью.
За окнами автомобиля качался спокойный подмосковный березовый пейзаж и настраивал на сон. Даже охранники слегка дремали. Не глядя на них, Андрей Никитович понял это по вздрагиваниям и по тому, как резко поднимали головы просыпающиеся время от времени люди. Проснутся, голову задерут, осмотрятся, и сидят прямо до тех пор, пока их снова не укачает и веки сами собой не опустятся. Вот в чем опасность хороших машин – укачивает всех, в том числе и водителя.
Впереди показалась деревня. Стромов насчитал четыре дымка над трубами. Картина привычная. В подмосковных деревнях оседлых жителей уже найти трудно. Все больше приезжие, дачники. Скупают за бесценок участки с домами, дома часто вообще сносят и строят кто во что горазд, обожая несуразные башенки по углам. И не понимают, что, уходя от деревянных домов к бетонным, делают из деревни городской уголок, и не видят всей прелести сельской жизни.
– Слева четвертый дом… – сказал генерал. – К воротам близко не подъезжай, иначе не откроются…
Он обернулся и протянул ключи одному из охранников.
– Длинный от калитки, короткий от ворот. Там навесной замок…
Машина остановилась, охранник поспешил открыть калитку, потом ворота.
– Надо сюда дворника нанимать… – со знанием дела сказал Андрей Никитович. – Плохо здесь чистили…
За всю зиму двор и подъезд к воротам чистили всего раз пять. Генерал Аладьян ставил бутылку водки старику из местных, и тот чистил.
– Вот тебя временно и найму… – сказал генерал.
– Я согласен, – Андрей Никитович кивнул. – Здесь работы много… Каждый не справится… А инструмент имеется?
– Имеется… – сказал Эдуард Осипович.
Инструмент ему по заказу в мастерских лаборатории делали.
Машина въехала во двор, но пришлось свернуть и по глубокому талому снегу проехать дальше, чтобы во дворе и «уазик» поместился. Охранник закрыл ворота, не забыл закрыть и калитку. Высокий забор из профнастила прикрывал машины от взора проходящих и проезжающих по улице. Сразу не заметят.
– Так, значит… – продолжал генерал по-хозяйски распоряжаться. – Один идет в котельную… Дрова в сарайчике за углом… Растопить надо… Второй воду в систему заливает… Мой водила покажет где… Сначала в колодце общий вентиль, потом в туалете кран для системы отопления… И… Ну, Абдулло Нурович, обещаешь, что не будешь убегать?
И посмотрел испытующе.
– А зачем убегать? – задал встречный вопрос дворник, наивно глядя на генерала спокойными и почти мудрыми глазами.
– Здесь тебе никто не угрожает. Здесь пока работать будешь… Я хорошо плачу…
– Я люблю работать, – Андрей Никитович не упустил случая продемонстрировать дворницкую деменцию. – У меня две грамоты за работу есть. И жители благодарности писали… Жалко, пока меня там нет, участок никто не чистит…
– Вернешься, почистишь…
– А когда?
– Один человек приедет… Хочет тебе несколько вопросов задать… Потом он же тебя в Москву и отвезет…
– Хорошо. Я его знаю?
– Нет… Я сам его плохо знаю. Это американец…
– Я скажу, что нужно… Инструмент давайте…
Генерал, довольный такой покладистостью, отцепил со связки еще один ключ.
– За баней маленький сарайчик… Там инструмент…
Один из охранников тут же снял наручники, которые сильно зажимали руки. И пришлось даже помассировать запястья, чтобы разогнать в кистях кровь. В принципе ситуация была вполне подходящая. Все три охранника, пока генерал возился с непослушным замком входной двери, стояли тут же. Каждому по удару, и никто не успеет оружие выхватить. Водитель «уазика» вообще, кажется, без оружия. Бушлат в машине оставил, и оружие ему спрятать негде. Полковник на крыльце, рядом с генералом. От охранников в трех шагах. Эта парочка вообще опасений не внушала. Смущало только непонимание ситуации. Андрей Никитович не видел смысла в своем похищении. Генерал явно что-то задумал, но что именно – это пока было не ясно. И что за человек должен приехать? Что спросить должен? Что вообще может интересовать американца? Как офицер военной разведки, Андрей Никитович иностранцам не доверял, а уж тем более американцам. Что бы ни говорили политики, а США были и остаются потенциальным противником России, как раньше были противником Советского Союза. Узнать это хотелось. И потому Андрей Никитович отложил попытку освободиться до лучших времен. Ну, если уж не до лучших, то, по крайней мере, до того момента, как все прояснится. Торопливость может только все испортить…
Пусть и прошло после случившейся с ним беды восемь лет, а военный разведчик жил в подполковнике прежней жизнью. Профессиональный военный разведчик. И этот профессионал требовал не просто освободиться, а провести разведку, собрать данные и только потом принимать какие-то силовые действия.
Андрей Никитович хотел было пойти поискать сарайчик, в котором хранился инструмент, но его остановил жест полковника, не спустившегося с крыльца.
– У тебя уже ничего не болит?
– Болит немножко, – чуть виновато улыбнулся дворник.
– Если будешь себя плохо вести, я включу нейтрализатор, – он вытащил из кармана и показал какую-то трубку размерами чуть больше обыкновенной авторучки, – и у тебя снова случится приступ… И опять будет очень больно… А потом наручники на тебя наденут… А если убежать попробуешь, я тоже его включу. Он на пять километров работает… Сразу тебя свалит, и будешь в снегу валяться, корчиться…
– А зачем? – Дворник продемонстрировал свою наивность. – Я разве плохо работаю?
– Работай, работай, полковник шутит… – сказал генерал, открывший наконец-то входную дверь. – Земля здесь такая – глина… Гуляет зимой, фундамент шевелит, двери перекашивает… И подстрогать нельзя, иначе летом набивать придется…
Это уже относилось не к Андрею Никитовичу, и он пошел за баню искать сарай.
Банька была маленькой, старенькой. Если дом генерал основательно перестроил, то до бани руки у него еще не дошли. Может быть, вообще мыться в русской бане не любил, потому что не каждому по душе бывает обжигающий пар и крепкий березовый веник. Но Андрей Никитович об этом долго не размышлял. Трубка в кармане полковника его сильно заинтересовала. Память сразу подсказала, что он уже видел такую несколько раз. Михаил Михайлович во время своих визитов, когда вытаскивал из своего объемного портфеля какие-то аппараты для проведения лечения, вытаскивал и точно такую же трубку, но откладывал ее в сторону. Нейтрализатор… Он нейтрализует… Но нейтрализует конкретного человека, а не всех, кто рядом находится. Почему же он нейтрализовал Андрея Никитовича? Почему вызвал приступ у него, но никого больше не тронул?