Пробуждение
Шрифт:
Доводы эти были убедительные.
— А ежели мы окажемся в карантине, а оттуда загремим в серебряные рудники? — сказал Крылов. — Что тогда?
— Чем заживо гнить в подземных шахтах, так уж лучше погибнуть с музыкой! — с жаром произнес Шумилин. — Надо прорываться!
— Бросаться в прорыв сломя голову не следует, — раздался негромкий голос Сурина. — Но я лично считаю, что удобный для прорыва момент наступит.
— Выберем потемнее ночку, когда их вахтенные подремывают! — воспрянул духом Авилов.
— Значит, готовить корабль к походу и бою?! — заключил выборный командир.
— Да, — сказал Крылов.
Крейсер стали готовить к походу и бою.
Корабль
Что будет?
Тупорылые орудия «Суффолка» повернуты в сторону «Печенги» и готовы начать хлестать частыми залпами.
Две субмарины по-прежнему покачивались вблизи боновых заграждений.
На «Печенге» ровно гудели котлы. Шумели прогреваемые главные двигатели. Крейсер в любую минуту мог дать ход.
Командир корабля не сходил с ходового мостика. Завтрак, обед и ужин ему приносили туда.
— Семафор с «Суффолка»! — услышал Яхонтов ломкий голос сигнальщика.
— Что передают? — поднял голову прапорщик.
— «Во избежание нежелательных последствий предлагаю команде «Печенги» покинуть корабль. Союзные баркасы подойдут к борту крейсера в назначенное вами время. Старший на рейде коммодор Стирлинг».
— Передавайте на «Суффолк», — приказал командир. — «Команда «Печенги» отказывается покинуть корабль. Союзные баркасы к борту не принимаю. Командир крейсера прапорщик Яхонтов».
В тревоге прошли сутки, вторые и третьи. Британские военные власти никаких решительных мер не принимали, чтобы отправить команду «Печенги» в карантин.
Темной ночью, когда на рейде стыла послеполуночная тишина, крейсер снялся с якоря и с потушенными огнями направился на выход из бухты.
На низких палубах английских субмарин не заметно было никакого движения. Неярко горели их топовые огни да поблескивали в неровном свете черные низкие рубки.
«Суффолка» не оказалось на прежнем месте. Отмеченный электрическими огнями, британский крейсер виднелся в стороне от горла бухты.
Мятежный корабль беспрепятственно вышел в открытое море.
Рассвет застал корабль далеко от чужих берегов.
На пятые сутки пути, обогнув берега Кореи, крейсер «Печенга» вошел в Японское море.
На горизонте показался остров Аскольд. В сизой дымке появилась расплывчатая линия берега.
Родная земля!
Свободные от вахты матросы поднимались на верхнюю палубу, лезли на спардечный мостик и всматривались в сторону берега. Уже угадывались знакомые его очертания, мысы и заливы.
Крейсер оставил слева остров Русский, повернул вправо и медленно вошел в бухту Золотой Рог.
АГЕНТЫ МИСТЕРА КОЛДУЭЛЛА
Где находится граница революции? Как далеко она может распространиться в горизонтальном направлении? Будет ли она обладать той же силой, что и у Атлантического океана? Будет ли революция на этой отдаленнейшей границе России иметь столько же сильно бьющийся пульс, каков в сердце страны?
…Когда мы сошли с поезда во Владивостоке, то убедились, что Советы на русском Дальнем Востоке пустили в земле такие корни, что вытеснили всех своих соперников. Ныне они господствовали от Нарвы у Атлантического океана до Владивостока, глядящего в Тихий океан.
…Я
Константин Суханов откинул тело от письменного стола, протер ладонями усталые глаза и мельком бросил взгляд на окна кабинета. Слабый голубоватый свет нарождающегося утра пробивался через стекла. Минула еще одна бессонная ночь председателя исполкома Владивостокского Совета депутатов рабочих, солдат и крестьян. Сколько уже пережито им, Сухановым, бывшим студентом Петербургского университета, и другими членами исполкома таких тревожных ночей! Дневного времени не хватало молодым, выдвинутым революцией на высокие посты руководителям огромного края для решения обрушившихся на них, как лавина, неотложных дел.
Заканчивался май 1918 года.
В тяжких муках утверждалась Советская власть на Дальнем Востоке. Лютой ненавистью встречали затаившиеся в земствах, городской думе [5] , в банках, на почте и телеграфе бывшие царские чиновники декреты Совнаркома и распоряжения исполкома Владивостокского Совета. Случалось, взлетали на воздух железнодорожные мосты и на короткое время прерывалась всякая связь с внешним миром. Председатель исполкома самолично посылал к месту диверсии ремонтные бригады и ждал потом с нетерпением сообщения, что путь восстановлен.
5
Наряду с исполкомом Владивостокского Совета в городе существовали городская дума, земская управа, хотя последние никакой реальной властью не обладали.
Ни Константин Суханов, ни другие члены исполкома не могли и предположить, какие новые, еще более тяжкие испытания ожидают их в недалеком будущем. Они были слишком молоды, чтобы постичь в полной мере коварство и изощренность скрытых врагов Советской власти.
Все чаще поступали радиограммы из Охотска и Петропавловска-на-Камчатке о нарушении морских границ и хищническом истреблении пушного зверя на русском побережье Тихого океана. Потом объявили забастовку почтово-телеграфные служащие, доставшиеся Владивостокскому Совету по наследству от старого режима. Суханов, обычно спокойный и ровный, пришел в бешенство, узнав, что банковские чиновники, саботируя распоряжение Совета, передали на сохранение японскому консулу Кикучи пятнадцать миллионов золотых рублей.
И ко всему, как снег на голову, ограбление этой ночью иностранных граждан в гостинице «Версаль». Суханов ранним утром позвонил по телефону члену исполкома Леопольду Проминскому, занимавшемуся расследованием разбоев, ограблений и убийств. Вскоре Проминский, в мокрой кожаной куртке и заляпанных грязью высоких сапогах, с раскрасневшимся от волнения лицом, появился в кабинете председателя исполкома, чтобы доложить о результатах начатого расследования.
Он продолжал стоять посреди кабинета, несмотря на предложения Суханова сесть в кресло.