Процент соответствия
Шрифт:
Рабочий настрой исчез. Алим прошелся еще раз вдоль строя инкубаторов, механически поправляя что-то. С какого момента жизнь пошла не так? Кто в этом виноват? Ардина? Нет, она в высшей степени разумная самка. Почему-то с ней Алим никогда не чувствовал такого полного слияния, как с Риглой. Но она всегда была надежным союзником. Холодным, расчетливым, не забывающим о своих интересах, но надежным. По каким-то своим, непонятным Алиму мотивам, Ардина всегда держала его сторону. Таскала его по концертам и торжественным сборищам, знакомила с городским начальством и академическими светилами. Она
Вот в чем дело! Ригла была другом, не союзником. То есть, союзником тоже, но кем-то еще, для чего и слова в языке не имелось. Чтоб понять это, надо пройти маршрут к Водопаду, голодать, вместе рисковать жизнью...
Память унесла Алима еще дальше. Студенческие годы, Атран, хом на двоих в университетском кампусе. С Атраном кризиса среднего возраста в принципе не могло случиться. Он всегда видел цель и умел ее добиваться. Через год после института получил лабораторию. Не по нелепой случайности, а заслуженно, открыв новое направление в биологии.
Алим покосился на ослепительно сияющие листья светоча. Как ждали они в институте первые образцы новых растений. Как быстро вошли светочи в быт. С каким жадным интересом по десять раз заставляли инфора повторять доклад Эскара в редакции Атрана «О тонком строении вещества».
А таинственные вызовы с границы, огромная боевая кула, которую Атран привел с кордона и поставил на довольствие в институте. Кто бы позволил Алиму сделать подобное? А методический материал «Об охоте на алмаров крупного и особо крупного размеров»? Благодарность от городской транспортной службы, о которой рассказывала Ардина... За что бы ни брался Атран, он во всем добивался успеха. Это даже не талант, это стиль жизни – добиваться успеха в любом деле. Талант у него в другом – избегать безвыходных положений. Или это одно и то же?
Тут мысль Алима сделала зигзаг. Атран отказался от Ардины! Сама Ардина никогда не рассказывала подробности, но факт есть факт. Атран отказался от союзника, надежно прикрывавшего тыл. Все взвесил, и отказался. Нет, взвешивать не в его стиле. Он действует по наитию, по интуиции. Разве можно проанализировать интуицию? Но все же?..
– Профессор, вы не заняты?
– Да?
– Студенты спрашивают, вам нужны в это лето помощники на полигон?
– Нет, Инога. Только пять лаборантов. Причем, самых толковых, чтоб не лезли в прибой. Хватит нам несчастных случаев.
– Профессор, я просто не знаю, как им это сказать. Они так ждут экспедиции...
– А вы скажите, что никто не запрещает им провести летние каникулы в районе полигона.
– Гениально профессор. Как я сама не догадалась?
– Что мне нравится, вы всегда знаете, когда нужно догадаться, а когда нет, – Алим вогнал секретаршу в смущение, и настроение несколько поднялось.
Каким-то чудом студенты узнали, когда шалот отправляется на полигон. Правда, Алим подозревал, что это чудо зовут Инога, но секретарша все отрицала.
– Все сели? – спросил водитель. Алим расслабил присоску, покинул место справа от водителя и описал вокруг
– Отправляемся!
Шалот пронзительно свистнул и лег на курс. Студенты с шумом и гамом устремились вдогонку.
– Не гоните, – попросил Алим и выразительно скосил глаз на студентов.
– Так ведь за сутки не уложимся, – усмехнулся водитель, но скорость сбавил.
– А вы куда-нибудь торопитесь?
Вскоре дно резко ушло вниз. Ярко светило солнце, попутное волнение навевало дрему, и даже Темнота прикидывалась синевато-голубоватой дымкой. Загадочной, но совсем не страшной.
Как можно ориентироваться в бескрайнем океане, Алим не понимал. Однажды на полигоне он спросил об этом водителя, тот хмыкнул, развел в задумчивости плавники, потом слился и обрушил на Алима лавину ощущений. Наполовину своих, наполовину шалота. Тут были эхосигналы и запахи, цвет и вкус среды, высота солнца над горизонтом, недоступные разумным ощущения шалота, и просто бесконечная уверенность в себе. Алим понял, что ему не дано...
– Не унывайте, – утешил водитель. Потеряетесь – держите все время на восход солнца. Не пройдет и трех суток, как попадете в населенные места.
Волны становились крупнее. Местами на них появлялись барашки. Студенты в кильватере шалота притихли и сбились тесной стайкой. Алим заработал хвостом, отделился от шалота и поднялся к самой поверхности.
– Эй, молодежь, кто умеет на волнах кататься?
Выбрал волну покруче, пробил поверхность у самого гребня – и заскользил вниз, выставив спину из среды, словно по бесконечному гребню переката.
Студенты с радостью подхватили идею. Кто отставал от волны, кого волна подхватывала и переворачивала светлым брюшком кверху, и тогда раздавался визг и взрывы смеха. Они еще не знали, что требуются десятки часов тренировки, чтоб скользить, не уставая, часами. А поначалу сил уходит даже больше, чем на движение своим ходом. Что завтра у них будут болеть все мышцы. Но страх перед Темнотой ушел. А именно этого и добивался Алим. Заметив, что три девушки начали отставать, Алим усадил их на Шалота. Через полтора часа выбились из сил еще четыре студентки. Три отдохнувшие и умница-Инога уступили им места. У молодежи появился повод к веселью – всем косяком обучали Иногу скользить по гребню волны. Инфоры редко отличались ловкостью. Инога то отставала от волны, то испуганно взвизгивала, скатываясь к подошве волны и теряя скорость.
Лаборанты, вначале ехидничавшие, под конец захотели принять участие в общем веселье. Но тут Алим был непреклонен. Шесть лаборантов прикрывали своими телами трех осьминогов-корзинок. А в корзинках находились молоденькие инструменты. Инструментами Алим рисковать не мог.
Так, меняясь и отдыхая на шалоте, двигались весь день и всю ночь. На полигон прибыли утром второго дня, и отнюдь не ранним. Алим проследил, чтоб инструменты разместили в гротах, и отпустил всех отдыхать.
На следующий день двигаться могли только лаборанты. У серфингистов ныли все мышцы.