Прочь с Земли
Шрифт:
Они опять помолчали.
– Гаврилыч! – позвал Роман через какое-то время. – А парашютистов наших так и не нашли? Они пропали бесследно?
– Да, Ром. Не нашли.
– А деньги мне переслали через Индекс.Деньги, знаете? Может это корпорация Индекс стала людей похищать?
– Не думаю, Ром. Зачем им это? Скорее, просто совпадение. Скорее, Индекс подвернулась под руку нашим злодеям, как удобная платёжная система.
– А кто наши злодеи?
– Если бы я знал, – опять сказал дядя Петя и пообещал: –
– Гаврилыч! – позвал Роман. – А меня здесь долго держать будут?
– Нет, недолго. Чего тебя держать? Сейчас никого долго не держат, даже буйных.
– А вы когда ко мне опять придёте?
– Не знаю, Ром, как у меня теперь получится. Сложно рассчитать время точно.
Больше Гаврилыч ничего не сказал, но его визит принёс надежду. Роман повеселел, а то ведь уже хотел изучать брошюрку «Как управлять Вселенной, не привлекая внимания санитаров». Вот только странные слова обронил дядя Петя в задумчивости: «Подобные случаи или в стране, или на вашей планете».
«На вашей планете»… Прикольно.
****
Весной прошлого года он так радовался уходящей зиме, что на Масляницу провожал её три раза.
Они с Элечкой ездили на Бакшевскую масляницу, потом в Славянский кремль Сундакова, – к вполне себе настоящим язычникам, у которых проводы зимы происходили по солнечному календарю. Потом ещё у друзей на даче они торжественно сожгли какой-то веник под хохот, свист и улюлюканье всей подвыпившей компании. И вот допровожались… Уже середина января, а снег в Москве ещё не лёг. Смотреть из окон палаты на такое серое уныние было совсем тоскливо.
Одна радость и была в психбольнице – поспать. И если бы Егоров не приставал к нему со своими вечными указаниями по ведению сновидческого дневника – было бы совсем хорошо. А то впился, как клещ в овцу: пиши и пиши ему в тетрадке, что ночью приснилось. Вот факость!.. А Роман не писатель какой-нибудь.
– Я не писатель, как Морозов! – так и сказал он Егорову.
– Какой Морозов? – спросил тот и широко раскрыл от удивления свои круглые тёмные глаза.
– Ну, тот высокий красивый чувак, что ко мне приходил вчера, – пояснил Роман.
– Какой чувак? – переспросил Егоров деревянным голосом и внимательно посмотрел на него с прищуром. – Тебя никто вчера не навещал.
Роман онемел… Это что же? У него уже галлюцинации?.. Значит дядя Петя не приходил к нему в больницу и ничего не говорил ему? Но тогда – что же это?.. «Но тогда получается, что я – точно сумасшедший», – подумал он в панике и тут увидел, что Егоров едва сдерживается, чтобы не загоготать.
– Ах, ты, упырь! А я ему и, правда, поверил! – закричал Роман, хватая Егорова за грудки.
– Легче, легче! Я же всё-таки псих, что с меня взять? – Стал отбиваться от него Егоров.
– Ну, тебя в жомпу, придурок! Ещё и лыбится. Ты меня напугал до ящура! – Роман обиделся не на шутку и тут же поклялся, что не будет ничего никуда записывать, теперь уж точно.
К тому же, у него гораздо лучше получалось просто плавно впасть в сон и видеть всякие быстрые образы, которые потом переходят в полноценные сновидения. Тут главное – сохранять спокойствие, чтобы случайно не проснуться слишком рано. Правда, если помедлить, то можно уснуть простым нормальным сном.
И Роман лёг поудобнее и стал расслаблять лицевые мускулы, повторяя про себя таблицу неправильных английских глаголов. Таблицу эту он учил когда-то, но вспоминал всегда с трудом. А мозгу сейчас надо было сосредоточиться на чём-то отвлечённом, заумном и нудном, а то Роман так и будет пережёвывать пустяковые дневные обиды и нескоро заснёт. Значит, приступим: сначала – дыхание, потом расслабим мускулы…
Теперь эти, глаголы… Как их там, блин?
****
– Настоящие патриоты в Африке не охотятся – им своих зверей хватает, – сказал Длинный.
– Глупышечка… Ты совсем не шаришь. Настоящие патриоты охотятся в Африке, чтобы сохранить своих зверей, – заспорил Рэд и добавил: – Но в обезьянок я бы тоже не стал стрелять, стопудово… Я врубаюсь, что отстрел проводится для контроля численности популяции, но всё же.
«Какая разница чьи звери? Мы все живём на одной планете, и она – наш общий дом», – подумал Капитан и встал, чтобы загасить костёр: пора было выходить на тропу. За ним поднялись и остальные, понимая, что чилл-аут окончен.
Он негромко скомандовал:
– Бумажки, окурки, огрызки – собрать.
И отвернулся, чтобы замаскировать след от костра. И ему было глубоко побоку, кто будет собирать мусор – сам Длинный или его дружок, или их охранники. Не уберут за собой – значит никуда не пойдём, будем стоять хоть до вечера.
Он с самого начала всех проинструктировал об уставе тайм-калигмента: оставлять после себя в Плейстоцене отходы, даже органические, категорически запрещено. И что следить он за этим будет строго. Хотя некоторым людям, что говори, что не говори. Эти, например, ещё на базе к своим винтовкам не хотели глушители брать.
И тогда Капитан разозлился в первый раз. Сказал, как отрезал:
– Отставить! Нельзя пугать зверей выстрелом. К тому же выстрел может привлечь к нам неандерталов или разумных. А это совсем будет скверно.
– Чего? Съедят? – решил посмеяться Длинный и даже на приятеля своего покосился, приглашая к потехе.
– Да, – ответил Капитан коротко.
Как он и думал, такой лаконичный ответ сбил с Длинного легкомысленное настроение лучше всяких нотаций и запугиваний, дурацкая ухмылка с его красивых губ исчезла.