Продается поместье с невестой

Рейд Генриетта

— Боюсь, я все время буду смотреть на тебя, не в силах поверить, что ты прочно войдешь в мою жизнь. Нам нужно пожениться как можно скорее.

— Как скажешь, — с насмешливой покорностью ответила Труди.

Перед тем как отпустить девушку, Клайв резко встряхнул ее.

— Только не воображай, что тебе удастся одурачить меня своими кроткими речами, Труди Прайор. Мне пришлось повозиться с тобой, как ни с одной другой женщиной, и я не намерен позволить тебе помыкать мною только потому, что я имел слабость безумно в тебя влюбиться.

— Вот речь, достойная истинного влюбленного! — засмеялась Труди, поднимаясь по ступеням в дом. Бросив последний взгляд на старый сад, окруженный красной кирпичной стеной, она вдруг поняла, что никогда еще солнце не светило так ласково.

Когда они подошли к двери, ведущей в коридор в передней части дома, услышали резкий язвительный голос Валери, которая разговаривала с миссис Дайерз тоном, принятым у нее для слуг.

Валери же, обладая поистине нечеловеческой интуицией, сразу почувствовала, что характер их отношений изменился.

— А ты не утруждаешь себя тем, чтобы встретить гостей, принимая во внимание то, что они проделали весь этот путь всего-навсего ради детского праздника.

Клайв отошел к окну с трубкой в руках и лениво объявил:

— Сюда идет Ричард Верлинг. Он, как всегда, пунктуален. У меня такое чувство, Валери, что ты уже вошла в колею и изготовилась к прыжку, как львица.

Не успела она ответить, как в гостиной появился Ричард. Его красивое лицо слегка разрумянилось, пшеничного цвета локоны по-мальчишески растрепались по лбу. Валери тут же насторожилась и оживилась, и Труди решила, что она повела бы себя так с любым мужчиной. Однако не был ли интерес Валери к Ричарду Верлингу всего лишь средством вновь завоевать внимание Клайва?

— Прошу прощения, но меня задержали в офисе, — высокопарно произнес Ричард.

— А где же Люсиль? — сухо поинтересовался Клайв. — Вся эта затея в ее честь как-никак.

— Она наверху, переодевается, — с упреком сказала миссис Дайерз, — я ее сто раз звала, но она столь прекрасна в своем платье, что решила ждать до последнего момента, чтобы случайно не испачкаться.

Нахмурившись, Клайв повернулся к Труди:

— Мне и в голову не пришло, что ребенку надо было купить новый наряд ко дню рождения. Боюсь, я плохо разбираюсь во всех этих штуках, столь дорогих сердцу каждой женщины.

— Какая ерунда, — вмешалась Валери. — Девочка совершенно испорчена. Она и без того некрасива, нечего поощрять ее стремление выглядеть нелепо в праздничном платье.

— Не слишком ли вы критичны? — спокойно произнесла Труди. — Всем известно, что в возрасте Люсиль девочки превращаются в красавиц буквально на глазах.

— Только не она, — отрезала Валери. — Этот ребенок чрезвычайно уродлив. К тому же Люсиль коварная девочка. Я не намерена терпеть ее присутствие в доме, когда… — Она замолчала, недовольно закусив губу, но конец фразы несложно было угадать.

Повисла неловкая пауза, Труди услышала возглас ужаса, донесшийся с лестницы. Быстро взглянув наверх, она заметила мелькнувшее в тени побледневшее личико Люсиль. Та услышала жестокие слова женщины, которой восторгалась! Девушка с трепетом ждала появления воспитанницы, но та замешкалась. А когда наконец спустилась, окружила себя плотной пеленой зловещего отчуждения.

Позже, во время превосходного обеда, приготовленного миссис Дайерз, девочка снова стала возбужденно-веселой. Набрав в легкие побольше воздуха, она без труда задула все свечи на своем праздничном торте.

— Бог мой, да мы просто цветем! — с насмешкой заметила Валери, когда Люсиль увенчала себя колпаком, извлеченным из хлопушки, и приняла эффектную позу.

— Видите ли, Труди, возможно, права, но даже если я и не стану красавицей, я точно буду популярной, как… мадам де Сталь¹ или кто-то в этом духе.

¹Анна Луиза Жермена де Стал ь (1766–1817) — писательница, одна из крупнейших фигур, стоявших у истоков французского романтизма и современной литературной критики.

— Какой чепухой Труди забила тебе голову! Я-то думала, от нее можно ожидать сострадания. — Валери посмотрела через стол на Ричарда и насмешливо улыбнулась.

Адвокат был польщен вниманием красивой и, по общему мнению, богатой женщины. В его глазах светилось почти мальчишеское восхищение, когда он произнес:

— К сожалению, не настолько романтичная. Я не могу убедить ее сказать «да».

Валери пригубила содержимое своего стакана, ее ресницы обольстительно трепетали над его ободком.

— Действительно, странно. Должна заметить, не много найдется девушек, способных вам противостоять.

«Такое дерзкое замечание могла себе позволить только Валери, — подумала Труди. — Она уверена в своих чарах, действующих на всех без исключения мужчин».

— Ты единственная, кто не взял у меня хлопушку, — раздался голос Люсиль. — Неужели ты не хочешь узнать свое будущее?

— Хочу, конечно, — засмеялась девушка, оставив беседу.

— Это твоя, Труди, — сказала Люсиль, — но я сама ее тебе прочитаю. Тут сказано, что ты честная и искренняя, а еще — что ты выйдешь замуж за высокого черноглазого мужчину и будешь очень богатой.

За столом повисла напряженная тишина.

— Полагаю, в каждой записке из хлопушки содержится подобная история с вариациями, — осторожно заметила Валери.

— Но Труди действительноискренняя, — решительно заявила Люсиль.

Валери удивленно подняла брови и рассмеялась.

— Это ты лживая! Ты бросила пастельный мелок в самовар! — истошно закричала Люсиль.

В комнате воцарилась тишина, Валери побледнела. Труди вдруг осознала, что за время их знакомства эта женщина впервые сконфужена и не знает, какой линии поведения придерживаться. Затем, взяв себя в руки, Валери высокомерно произнесла: