Продам честь. Дорого
Шрифт:
Девушка дернулась. В какой-то миг ей показалось, что это Аполлон пришел за нею. Сердечко сорвалось в бешеный галоп от внезапной радости. Он все понял. Он решил ее остановить. Все поправимо.
Но нет…все оказалось иначе. На девушку смотрели глаза цвета старой зелени, а не небесной лазури. И голос был лишь, чем-то отдаленно похож на «его» голос. Может быть тембром, а может быть девушке просто так хотелось.
— Да, пожалуйста, — положительно ответила Елена, открыто смотря на мужчину. Пусть хоть случайное соседство отвлечет ее от невеселых мыслей.
— Почему такая красивая девушка грустит? — поинтересовался слегка рыжеватый мужчина, усаживаясь рядом.
— Разве похоже, что я грущу? — поддержала Елена разговор. — Скорее просто задумалась.
Девушка не думала, что душевные страдания написаны на ее лице. Это плохо. Надо обязательно спрятать их поглубже. Ведь она возвращается домой. А там бабушка, которая как рентген все видит и замечает. Уж она непременно поинтересуется почему внучка приехала расстроенная из заграничной поездки.
— Нет. Нет. Точно грустите. Не надо. Такой красивой девушке не к лицу печаль.
— А что к лицу?
— Милая добрая улыбка, а еще лучше мягкий смех.
— Так где же его взять? — искренне спросила Елена.
— Я вам подарю.
— Хм. Очень интересно.
— Не верите?
— Ну. Как бы не очень.
— Тогда смотрите, — и незнакомец без дополнительных слов показал вначале раскрытую ладонь, покрутил ею, пошевелил пальцами. — А теперь. Ап.
И мужчина второй рукою сымитировал как будто отрывает себе большой палец на руке и выбрасывает его, в итоге оставляя четырехпалую руку.
— Не смешно? Да? — разочарованно скривился рыжеволосый. — А я думал, что заставлю вас хохотать.
И он состроил такую трогательно-расстроенную мину, что Елена не выдержала и улыбнулась.
— Хохотать может быть и не заставите, но повеселить своей пантомимой смогли точно, — ответила девушка.
— Ну вот видите. Я же говорил, — сказал мужчина, чем напомнил, произнесенным словосочетанием, Аполлона.
Нет. Не надо вспоминать и бередить душу. Запретила сама себе Елена. Все забудется. Быльем порастет. Тоска перемелется — мука будет. Жизнь же не стоит на месте, а идет своим чередом. Одни воспоминания сменяют другие, впечатления каждые последующие оттесняют назад предыдущие. Она сможет его забыть и выбросить из памяти. Она сильная.
— Что я опять сделал не так? — обеспокоенно добавил рыжеволосый.
— Все хорошо. Это я по привычке.
— Избавляйтесь от вредных привычек.
— Это да, — думая о своем, подтвердила девушка. — Вредные привычки надо жестоко модерировать.
Вот еще бы об этом сказать своему сердцу, которое осталось совершенно в другом месте, плененное по ошибке лазурноглазым похитителем. Где-то она читала, что первый мужчина вытравливается в сердечной памяти навсегда, оставляя след до самых последних дней бренной жизни. Когда же воспоминания о нем подернутся дымкой других воспоминаний? Чтобы его образ не бередил душу, не разрывал сердце.
— Видите, вы на правильном пути, — улыбнулся мужчина очаровательной улыбкой, отчего на одной из щек появилась ямочка.
Елена не могла не заразиться от подобного проявления симпатии, улыбаясь в ответ.
Вдруг в поле зрения возник человек о существовании кого Елена хотела забыть, навсегда вычеркнув из памяти, лишь бы уменьшить боль в душе.
— Далеко собралась? — весь облик Аполлона дышал гневом.
— Подальше от тебя, — было ответом.
— А еще не так давно хотела быть поближе, — язвительно заметил мужчина.
— Были причины.
От простого вроде бы ничего не значащего ответа у Аполлона от неожиданности задергался глаз. Для двоих было понятно о чем шла речь.
— Значит, все дело было только в деньгах? — пристально глядя в лицо требовательно спросил он. — Меркантильность и ничего более? Лишь желание урвать, да побольше?
У Елены от обиды защипало в глазах. Нет. Она ни за что не расплачется. Вот прилетит домой и тогда обязательно даст возможность вылиться всей накопившейся отрицательной энергии, а пока нельзя. Не время и не место. Вон случайный знакомый приглядывается, ничего не понимая из разговора. И, кажется, намеревается обязательно вмешаться в беседу. Только этого и не хватало.
Девушка не хотела раздувать скандал на глазах у сотен людей, устраивать бесплатный цирк. Однажды из-за нее в пятом классе подрались мальчики, не могли определить кто же понесет домой портфель. Так вот с тех самых пор девушка запомнила чувство собственной беспомощности от невозможности предотвратить ссору. Подружки ей говорили как это здорово, когда из-за нее дерутся, но Елена была другого мнения и считала ситуацию ужасной. Она не дала возможность победителю той потасовки нести свой портфель, чем заслужила прозвище «ледышка», с тех пор привязавшееся намертво. По этой причине ссору следовало погасить в самом начале.
– А ты как думал? Повелась на твои красивые глаза? — а ведь глаза у него, действительно, красивые, этого у него не отнимешь. — Или на что еще?
— Я все же надеялся на что-то совершенно другое…, - выдавил из себя через силу Аполлон. Признание ему далось тяжело, но все же он старался.
— Зря. Даже не мечтай. В чем по-твоему было дело?
— В любви, — еще тише сказал он.
— Ха. Не смешите мои подковы, — повторила Елена любимую фразу мультипликационного коня. — Какая любовь? Секс не только не повод для любви, он даже еще не повод для знакомства.
От последних собственных слов в грудь Елене ворвался ржавый тупой нож. И именно она сама его туда загнала, а потом еще и провернула, чтобы было наверняка. Насмерть.
— Вот, значит, как ты заговорила? — начал выходить из себя Аполлон.
Лицо его побелело. Он не ожидал от девушки подобного удара. Надеялся, что его признание, с непривычки давшееся с трудом, поменяет ситуацию в корне. Верил, что так и будет. Оттого так больно ранили слова Елены, словно насмехавшейся на мужчиной.
— А что тебя удивляет? — приподняла девушка бровь. Сердце обливалось кровью от подобного развития разговора, но она считала, что лучше уж расстаться врагами, чем надеяться на что-то. Ибо слепая ярость затмевала все на свете, не позволяя видеть очевидного.