Продана Миллиардеру
Шрифт:
Абсурд. В реальности мне абсолютно наплевать, чем Волков занимается с этими медсестрами. Пусть развлекается как угодно. Просто среди бела дня. Еще и в то время, когда я прихожу. Мерзко. Неприятно.
– Ты не мог изменить, – нервно дергаю плечом. – У нас нет никаких отношений. Просто приятельское общение. Сама не знаю, что на меня нашло. Дурацкая ситуация.
Ну да. Я готовлю бульон, торчу возле плиты, а он тут забавляется. Вот только мы по сути чужие люди.
– Надо выяснить, – медленно произносит Волков, склоняется ниже и вкрадчиво продолжает: – Разобраться во всех деталях.
Черт, его губы оказываются слишком близко к моим, а отклониться некуда, затылок и так упирается в стену.
– Что? – судорожно сглатываю и, прищурившись, выпаливаю: – Вкусный бульон? Тебе понравилось?
– Еще как, – хищно оскаливается.
В синих глазах вспыхивают языки пламени. Бесы отплясывают дьявольский танец. Горящий взгляд ловко плавит остатки моего самообладания.
– Ничего круче не пробовал, – хлестко прибавляет Волков.
И почему создается полное впечатление того, что речь теперь идет совсем не про бульон?
Воздух кажется раскаленным. Точно электризуется от напряжения, которое нарастает и пульсирует между нами. Накал ощущается физически. Я точно застываю на краю пропасти. Один шаг – и рухну в бездну.
Я пробую вывернуться, ускользнуть из горящей ловушки. Бросаюсь в сторону, однако Волков легко возвращает меня обратно, берет в захват, из которого уже нельзя вырваться.
– Шустрая, – ухмыляется он.
– Отпусти, я опаздываю и...
Волков затыкает мой рот поцелуем. Обрушивается точно ураган, сметает все запреты в секунду. Затягивает меня в бурлящий поток.
Я вцепляюсь в его широкие плечи. Пробую оттолкнуть, царапаю ногтями. Но любое сопротивление напрасно. Мужчина не ослабляет захват. Лишь крепче впивается в мои губы. Вгрызается. Крадет кислород из легких.
Дергаюсь. Отчаянно вырываюсь. А он не отступает, не сбавляет обороты. Даже не думает притормозить. Буквально идет на таран.
Варвар. Дикарь. Захватчик. Настоящий дьявол. Не дает ни единой возможности освободиться. Обхватывает мускулистыми руками так, точно приковывает к себе, вбивает в стальные мышцы. Вынуждает задохнуться от напора.
Его язык проскальзывает между моими губами, проходится по деснам, по нёбу, прочерчивает огненные линии, от которых голова идет кругом.
Я захлебываюсь. Тону. Теряюсь и сама не замечаю, как начинаю отвечать.
Безумие. Чистое. Сладкое. Адское наваждение. Такое чувство, будто чем сильнее сопротивляешься, тем больше тебя затягивает.
Я откликаюсь на глубинный зов. Поддаюсь рефлексу. Забываюсь. Разум отключается, а тело сходит с ума. Я отзываюсь на этот неистовый поцелуй. Захлебываюсь от бури эмоций. Загораюсь, вспыхиваю точно спичка.
Я не соображаю, что вытворяю. Уже не отталкиваю, а притягиваю. Сгребаю ткань больничной рубашки, сминаю в пальцах до треска материи.
Волков издает рычание, которое чувственной вибрацией прокатывается по моему горлу, отбивается в каждое клетке, вызывает нервный трепет.
Мои губы движутся будто против воли. Язык сплетается с его языком, точно сходится в жаркой битве. Мы сливаемся, словно становимся единым целым. Сознание окунается в кипучий морок. Искры летят, выжигают до пепла.
Крупные ладони скользят по моему телу, гладят и обводят. Горячие пальцы не знают стыда. Изучают меня нагло, порывисто, смело забираются под юбку и заставляют глухо вскрикнуть.
Волков жадно пожирает мои стоны. Пожирает меня. Каждым жестом клеймит, зажигает малейшим движением. Его ладони сжимают мои ягодицы. Властно, по-хозяйски.
Черт, и почему я не надела джинсы?
Мысль вспыхивает и моментально гаснет. Я вообще не способна хоть что-то соображать, когда он трогает меня так. Когда сгребает в объятия, прижимает вплотную и целует. Хотя нет, не целует. Берет штурмом. Вламывается. Как обжигающий вихрь накрывает.
Волков подхватывает меня на руки, толчком раздвигает ноги, ни на миг не прекращает сминать мои ягодицы и буквально оборачивает вокруг себя, вынуждает обвить бедрами свитое из железных мускулов тело.
Нас разделяет лишь тонкая ткань одежды, хотя кожа пылает настолько сильно, что эта преграда почти не ощущается.
– Моя девочка, – хрипло бросает Волков и отстраняется, разрывает поцелуй, чтобы поймать затуманенный взгляд. – Моя Лика.
Я точно пьяная. От его губ и рук, от одержимой страсти, которая читается в каждой его ласке. Ничего не осознаю, не разбираю.
Дышу рвано, прерывисто.
А он покрывает поцелуями мое лицо, точно каждую черту хочет повторить, запечатать ртом. Впивается в горло, ловит одуревший пульс, проходится по взмокшей коже языком, заставляет простонать в голос, затрепетать.
Волков прижимается еще теснее. Крепче. Впечатывает в стену, поверхность которой уже не кажется холодной, наоборот, пылает жарким пламенем.
Я прижимаюсь губами к его шее. Безотчетный жест. Бесконтрольный. Мне нравится к нему прикасаться, ощущать как дико бьется разбухшая вена под моим языком. Я втягиваю гладкую кожу ртом, чуть прикусываю зубами.
Что на меня находит? Откуда это накатывает?
Не знаю. Плевать. Я четко разбираю только одно – я не хочу, чтобы это заканчивалось.
– Вкусная, – голос Волкова будто звериный рык. – Вкуснючая. Одурительная ты, Бэмби. Охренительная. В тебе миллиард градусов, блять. Ты мой чистый кайф.
Он толкается бедрами вперед, вколачивает меня в стену. Вынуждает глухо вскрикнуть и прогнуться.
Я чувствую его бешеное возбуждение. Остро. Четко. Его огромный орган прижимается к низу моего живота. Разгоряченный, до жути твердый.