Продана Миллиардеру
Шрифт:
– Что? – напрягаюсь.
– Да так, ничего, – качает головой, а после проходится ладонью по затылку, взъерошивая коротко стриженные волосы. – Всякая хренота в башку лезет. Стоп, а какого дьявола ты тяжести таскаешь?
Волков выхватывает у меня пакет.
– Поставь, – выпаливаю. – Тебе нельзя.
Он играючи перебрасывает ношу из одной руки в другую, а я впиваюсь взглядом в повязки. Кровь вроде бы не проступает сильнее прежнего. Но впечатления могут оказаться обманчивы.
– По-твоему, я совсем дохляк? – хмыкает Волков.
– Там бульон, – вздыхаю и поджимаю губы. – Расплескаешь.
Он тут же ставит пакет на столик возле кушетки, заглядывает внутрь, изучает содержимое, точно не верит. А внутри действительно банка с бульоном. Еще фрукты.
– Я думал, ты не любишь готовить, – замечает Волков, переводя взгляд на меня, в синих глазах вспыхивает странный огонь.
– Не люблю, – роняю в ответ.
Он опять оказывается рядом со мной. Двигается так быстро и порывисто, что я сокрушенно выдыхаю. Упертый. Упрямый. До жути раздражающий.
– Тебе совсем плевать на свое здоровье? – хмуро сдвигаю брови.
Волков обнимает меня. Здоровой рукой. А потом и той, которая повреждена. Я накрываю его широкое запястье ладонью, но почему-то не могу отодвинуть в сторону от себя. Вместо этого веду пальцами по контурам татуировки.
– Ну прости, – жаркое дыхание опаляет мою шею. – Руки так и тянутся к тебе. Дьявол раздери. И не только руки.
– Тогда мне пора, – говорю я, решительно отстраняюсь от Волкова. – Я мешаю твоему выздоровлению.
– Наоборот, – оскаливается он и смотрит настолько пристально, что двинуться на выход не получается, буквально держит взглядом. – Знаешь, и правда было хреново, а теперь отпустило. Резко. Утром прямо крепко накрыло. Но сейчас гораздо легче.
– Тебе нужен покой.
– И тебе, поэтому не спеши, – заключает Волков, мягко подталкивая меня в сторону кресла. – Чего дергаться? Присядь. Отдохни. Чай хочешь? Кофе?
– Я хочу, чтобы ты продолжил лечение.
– А мы чем занимаемся? – искренне удивляется и с недоумением выгибает брови. – Лечим меня. Интенсивно. Ты в гости пришла, и я сразу просек, что попал сюда не зря. А до этого только и прикидывал, как спетлять.
– Нет, даже не думай о таких глупостях, – нервно мотаю головой. – Ты должен находиться под присмотром врачей. Никаких побегов, ясно?
– Допустим, я откажусь от этой идеи, – тянет Волков. – А что взамен?
– Глеб, я серьезно.
– Неплохо.
– Что? – спрашиваю и лишь теперь осознаю, как близко мы опять оказываемся, почти касаемся друг друга.
– Мое имя на твоем языке, – хрипло произносит Волков. – На губах. Я бы вечно слушал, раз за разом прокручивал.
Я опускаюсь в кресло, только бы разорвать этот странный контакт и сбросить морок, накрывший сознание. Но вообще, нужно двигаться к двери, а не здесь задерживаться. Навестила, убедилась, что он в порядке, отдала передачу.
Ну и хватит. Можно идти.
Бряцание открываемой банки заставляет меня повернуться на звук. Крышка отправляется на стол.
– Обалдеть, какая вкуснотища, – вдруг выдает Волков, пробуя мой бульон. – Но тут мало совсем. На один раз. Чисто подразнить. Растравить аппетит.
– Там полная банка, – возражаю. – Я не знала, понравится ли тебе такое, что ты обычно ешь.
В те разы, когда мы оказывались вместе за одним столом, Волков обычно ел меня. Пожирал взглядом без тени стеснения.
– Ты круто готовишь, – замечает он. – Черт, да как здесь тормознуть?
Бульон испаряется на глазах, а я невольно улыбаюсь, но потом взгляд соскальзывает на окровавленные бинты и внутри все холодеет.
– Глеб, тебе пора отдохнуть, – говорю твердо. – Пожалуйста, приляг, а я позову врача. Пусть осмотрит раны.
– Зачем? – пожимает плечами и отставляет пустую банку. – Ты действуешь на меня лучше любых процедур и лекарств. И бульон классный. Но добавка же только завтра будет? Сегодня вряд ли получится?
– Наверное, – роняю в ответ. – Нужно продукты купить, приготовить. Будет уже слишком поздно. Лучше утром, сделаю и свежий привезу.
Черт, а ведь я не собиралась приезжать второй раз. Но ему и правда сильно понравился бульон. Волков набросился на содержимое банки так, будто несколько дней ничего не ел.
– Договорились, – кивает он. – Знаешь, мне тут кусок в горло не лез. А бухло Тимур зажал. Еще и в друзья набивается. Сам не пьет, и другим не дает.
– Тебе нельзя пить. Ты что, с ума сошел? – шиплю. – Надеюсь, это дурацкая шутка. Забудь про алкоголь. Хотя бы до выписки.
– Валяй, – соглашается в момент. – Твои штуки круче. Как видишь, я сразу до капли все умял.
Мужчина выглядит будто сытый кот. Чуть ли не облизывается. Огромный хищник доволен уловом.
– Я привезу бульон завтра, – наконец поднимаюсь с кресла. – И может, что-нибудь еще.
– Ты главное сама приходи, – заявляет Волков.
Он подступает вплотную, ловко сокращает расстояние между нами, двигается так, точно и ранений нет, шагает легко и порывисто.
– Я про все забываю, – говорит, склоняясь надо мной, обжигает раскаленным дыханием. – Когда ты рядом. И про бухло, и про боль. И про то, что у меня на воле до черта дел.
– Разве тебе не дают обезболивающее? – напрягаюсь. – А ночью ты как спишь? Раны сильно беспокоят?
– Да нормально, – отмахивается. – Теперь вообще круто. Ну реально. Я здесь готов задержаться. А иначе никакая охрана бы меня не удержала.
– Хорошо, – роняю сдавленно. – Пожалуйста, береги себя. Не пытайся сбежать и постарайся отдохнуть, тогда и поправишься быстрее.
Я поворачиваюсь и направляюсь на выход, а Волков перехватывает меня возле двери, накрывает мое плечо горячей ладонью.