Продана Миллиардеру
Шрифт:
Забиваю на выкрутасы, на сцену не смотрю. Все равно ни одна из тех девчонок в подметки моей Лике не годится. Так, массовка.
Я ловлю взглядом ее профиль в полумраке. Прохожусь от прямого лба до дерзко вздернутого подбородка и обратно. Еще раз, и еще, и еще.
Завораживает. Рассекает темноту. Она здесь как чистый свет.
– Тебе нравится? – тихо спрашивает Лика.
– Супер, – усмехаюсь.
– Правда?
Девчонка не оборачивается ко мне, но ее бровь чертовски забавно вздергивается вверх.
– Конечно, – уверенно
Вот только говорю совсем не про балет. Мне она нравится. Дико. Жутко. До одури сильно. Хотя “нравится” явно не то слово. Слабо. Блекло. Никак. Она внутрь меня вгрызается. Вливается в кровь. Ядом. Отравой. Электрическим током. Мощнее нее никого, ничего на свете нет.
Я наблюдаю за тем, как сменяются эмоции на ее точеном лице. Тревожность. Волнение. Грусть. Печаль. Радость. Веселье. Моя девочка отзывчивая. Она всегда чуткий отклик выдает.
И блять, тут речь не только про балет. Везде. Всегда. По жизни. Стоит вспомнить вчерашний вечер – меня мигом кроет, вышибает на раз.
Голая. Готовая. Подо мной. В моих руках. Плывет. Растекается. Плавится. Это как сбывшаяся мечта. Сам и вообразить не мог, что настолько сильно ее сумею разогреть.
Огонь. Дикий. Бешеный.
И чего она прячется? Чего таится? Бежит прочь? Не понять. Не разобрать. Хочет же. Хочет! Дрянь. Маленькая сучка. Хочет не меньше, чем я.
Загадка. Разобрать не выходит. Ха, над Тимуром ржал и стебался, а сам залип на прирожденной динамщице. И как потом не верить в судьбу? Долго я Фортуну нагибал, вот и пришел час расплаты.
Хер колом стоит. Яйца дымятся.
А я вынужден про ту проклятую подружку выспрашивать. Давить похоть, гасить огонь. Взрываться изнутри.
Ну ничего. Я еще дорвусь. Доберусь до своего. И тогда она с моего члена не слезет, не соскочит. Раз всажу – больше не удерет. Не отдам. Не отпущу.
– Ох, – Бэмби прерывисто выдыхает, глаза блестят.
Она ведет ладонью по щеке.
– Ты чего? – напрягаюсь. – Плачешь?
Зал оглядываю. Ничего подозрительного не обнаруживаю.
– Говори, – требую. – Какая гнида тебе настрой подпортила?
– Глеб, – поворачивается и смотрит на меня как на придурка. – Ты что, это же просто момент такой. Острый. Вот и слезы подступили.
– Дерьмо этот балет, – огрызаюсь. – Дерьмище полное. Еще не хватало рыдать из-за этих пидорасов в колготках.
– Глеб, – брови выгибает. – Прекрати так выражаться. Кармен погибла, вот эта девушка в черном изображает смерть.
– Да похуй кто и что там изображает, – отрезаю и заключаю ее в объятия. – Я за твои слезы кого угодно порву. Размажу тварь, которая тебя расстроит.
– Но это нормально, – улыбается, головой мотает. – Глеб, ну ты что, это же просто сила искусства.
Да ебал я эту силу…
Вслух уже ничего не говорю. Знаю, мат ей не вкатывает. Поэтому торможу. А там следует новая часть представления. Долбануться.
Мужики в топиках. В стразах. Губы накрашены, глаза
– Шахерезада, – сообщает мне Бэмби.
Пиздец. Кому там полагается “шах” в зад я даже не собираюсь выяснять. На сцене разыгрывается абсолютное непотребство. Девки об этих размалеванных голубков трутся. И да, натурально “голубки”. В голубом они все.
– В бирюзовом, – поправляет Бэмби.
– Один хрен, нормальный мужик такое не нацепит.
Дьявол, я это вслух сказал?
Наплевать. Забить и забыть. Но тут хотя бы финал нормальный. Приходят два крутых пацана и вырезают балерунов. Ну вообще, эти двое тоже без плясок не обходятся. Балет, блять. Искусство, сука.
Сам не знаю, как это выдержал. Много повидал. Думал, удивить нечем. А вообще похрен. Главное – моя девочка рядом.
А эту жесть я из мыслей уже вышвырнул.
Покидаем театр, притягиваю Лику вплотную.
– Ну что, – усмехаюсь. – Балет откатали. Теперь моя очередь удивлять. Я для тебя сюрприз приготовил.
– Что? – мигом струной натягивается, подвоха ждет.
– Сама увидишь, – склоняюсь, почти до ее сочных губ дотрагиваюсь, сам не знаю, как держусь, чтобы не вгрызться и не спугнуть. – Поехали.
– А ты смог найти Машу? – роняет девчонка.
И ресницами хлопает. Невинно. Наивно так. Охренеть. Королева обломов. Но блять, у меня даже злобы нет. В глаза ее смотрю и плавлюсь.
– Круто тему перевела, – скалюсь.
– Ты обещал узнать.
Пробил в тот же вечер. Точнее прямо ночью. Надо же было хоть как-то стояк сбить. Правда тут и самые скучные темы не помогали. Напряг адский.
Она выставила меня за дверь. Мигом. Голая. Готовая. А к чертям послала. Горячая такая. Обжигающая. В ней всегда максимум градусов.
Я паршиво соображал, но подружку ее под прицел взял. Каналы слежки наладил. Если захочет, устрою свидание.
Забавная тема. Только я рыть под эту Машу начал – Айдаров нарисовался. Ржач. Я бы над ним поиздевался. При другом раскладе и настрое. Но тут уж самому не до смеха было. Пояснил ему все как есть, только наметки свои не сдал. А пусть сам рыщет. Нечего задачу облегчать. Напугал девчонку? Вот и разгребай. Заодно и от моей Бэмби отвлечется. Нечего ему рядом тереться. Пускай своими девочками занимается, а на чужое не озирается.
– Она в Норвегии, – говорю как есть.
– Что? – изумляется, головой качает. – Не понимаю, почему Маша именно туда отправилась.
– Может, норвег ее тот зацепил, – бросаю и прикидываю, как бы беседу обратно в нужное русло двинуть.
– Нет, она бы не сорвалась с места и не поехала бы к мужчине, которого почти не знает. Должна быть другая причина. Тем более, тот Йенсен не вызывал у нее особого доверия.
– Грохнуть его?
– В смысле? – глазища округляет.
Обалдеть. Ради такой реакции реально стоит убивать. А еще тянет проверить, что еще может заставить ее глаза округлиться гораздо сильнее.