Продана Миллиардеру
Шрифт:
Я провожаю его крупную фигуру взглядом, испытываю смешанные чувства. Не понимаю, как босс мог допустить, чтобы Данил уволился. Какая стычка между ними произошла?
Но больше всего волнует другой момент. Контроль Волкова над моим мобильным телефоном.
Я дожидаюсь личной встречи, чтобы все прояснить. Вечером возвращаюсь в квартиру Глеба и вижу, как он набрасывает пиджак, явно намеревается уйти.
– Надо срочно решить вопрос, – заявляет Волков. – Вернусь поздно. Может, под утро. Если вдруг проблемы возникнут,
– Глеб, что ты сделал с моим телефоном? – спрашиваю прямо. – Данил звонил мне на выходных, причем с разным номеров, но ни один вызов не прошел.
– Ах этот, – кривится. – Когда он успел разныться?
– Не уходи от темы.
– Лика, забудь про общение с этим подонком, – выдает твердо. – Твой бывший женишок предал Айдарова и пошел работать на Черного. Я его и близко к тебе не подпущу.
Я леденею изнутри. Меньше всего ожидаю подобный поворот. Плохо представляю, как Дан мог связаться с Черным. Он в лице менялся от единственного упоминания об этом типе. А потом вдруг устроился к ненавистному человеку?
Абсурд. Но Волков явно не станет лгать мне.
– Глеб, я сама буду решать, с кем общаться, – говорю ровно, спокойно встречаю его полыхающий взгляд. – Убери блокировку с моего телефона. Контроль я терпеть не стану.
В синих глазах сверкают молнии, мощные челюсти сжимаются до скрипа. Вены сильнее вздуваются, обвивая мускулистую шею. Волков хочет многое мне сказать, но сдерживается.
– Я не соглашалась жить в клетке, – продолжаю спокойно. – Чем больше ограничений ты ставишь, тем сильнее тянет их нарушить. Твои методы порождают обратный эффект.
– А чего ты так рвешься к этому ублюдку? – хрипло бросает Волков и подступает вплотную.
Его ладонь опускается на мое горло, пальцы медленно, нарочито лениво поглаживают шею, вызывая волну колючих мурашек под кожей.
– Скучаешь по нему? – спрашивает мрачно. – Этот гад подставил твою Машку, обставил все так, будто она провернула кучу дерьма. Ловко сработал. Здесь ничего не попишешь. Обманул Айдарова будто тот последний сопляк. Дамир верил ему. Реально. Да и я не думал, что зануда на такие выверты способен.
– Выходит, Данил пытался меня убить? – роняю пораженно. – Тогда, на стройке. А потом повесил все на Машу?
– Мутная тема, – отвечает отрывисто. – Разбираем.
По короткому ответу Волкова стало ясно, что никаких доказательств против Дана нет. Иначе бы Глеб давно вынес ему приговор и привел в исполнение. Однако зацепки есть. Тревожные, неприятные. Вот только я отказываюсь верить в такой расклад.
– Данил бы никогда на это не пошел, – говорю я.
– Он тебя ревновал.
– И что? – невольно кривлюсь. – Ты же и сам не веришь. Темная история. Сначала Маша виновата, теперь Дан. Моих близких людей подставляют по очереди, как будто проверяют, кто лучше подойдет на роль предателя.
–
– Ты что, виделся с Данилом? Он сказал мне практически то же самое. Вы обсуждали эту ситуацию вместе?
Пальцы чуть сильнее сжимаются на моем горле. Боли не причиняют, просто рефлекторно надавливают. А уже в следующую секунду Глеб отпускает меня, резко отдергивает руку.
– Мы еще вернемся к этому разговору, – бросает он.
Направляется на выход.
– Ты нашел того, кто виновен?
Мужчина уже толкает дверь, но останавливается на пороге, услышав мой вопрос. Я физически ощущаю напряжение, которое от него исходит.
– Да, – раздается ледяной ответ.
– И где этот человек?
Глеб все-таки оборачивается. Резко очерченный профиль застывает на границе света и тени.
– Его нет.
Короткая фраза. Простая. И пусть никаких деталей мне не сообщают, становится очевидно: виновного реально уже нет. Нигде. Вообще.
Я обнимаю себя руками. Холодно. До жути. Нервная дрожь пробивает тело, накрывает мощными приливами. Ноги слабеют, и я прислоняюсь к стене.
Волков возвращается и привлекает меня к себе, сгребает в железных объятиях, сдавливает до боли.
– Только не надо переживать насчет того урода.
– Кто он? – спрашиваю тихо. – Кто?
– Не важно.
– Глеб, я должна знать.
– Зачем? – кривится. – Левый упырь. Рядовая пешка. Это не стоит твоего внимания. Забей. Важно лишь то, что никакая паскуда тебя не тронет.
Он задерживается ради меня, откладывает важное дело и остается рядом, пока я сама не шепчу:
– Тебе пора.
– Я не могу отменить встречу, – хмуро произносит он.
– Зачем отменять? – слабо улыбаюсь. – Езжай.
– Я быстро все порешаю.
Прижимается ртом к моим губам. Целует так дико и голодно, будто мы пару лет не виделись. В каждом движении его языка чувствуется испепеляющая тяга. Он бы вообще от меня не отлипал. Только дай волю.
– Не спеши, – говорю. – Я лягу раньше. Если тебе придется задержаться, то ничего страшного.
– Бэмби, да как не спешить? – оскаливается. – Я же знаю, что ты в моей постели. Голая. Горячая. К чертям гребаные дела.
– Я сплю в одежде.
– Не со мной, – ухмыляется.
У Волкова есть дурная привычка. Рвать мою одежду. Кажется, он специально дарит мне кучу комплектов белья, лишь бы только потом разодрать.
Одержимый. Безумный.
Мы прощаемся. Дверь закрывается, и я опять окунаюсь в мрачные мысли. Знаю, Глеб не поделится подробностями, но выводы можно сделать и без деталей.
Данил позвонил мне в тот самый день, когда Айдаров сообщил, будто Маша устроила покушение и сливала информацию Черному. Тогда бывший парень сказал, это ошибка. Откуда знал? Сам нашел виновного? Предупреждал, что враг еще на свободе?