Продана
Шрифт:
— Спасибо. — Мой голос слегка дрожал. Казалось, что всё, что я делала недавно, это благодарила людей. Никогда столько людей не делало для меня так много. Это было странное чувство, к которому нужно немного привыкнуть.
Алан повёл меня обратно по коридору к двойным дверям. Весь путь я глубоко дышала, пытаясь успокоить трепещущее сердце, и когда двери открылись, я думала, что оно выпрыгнет из груди. Я зашла за кулисы, говоря себе расслабиться.
Наслаждайся.
Слова Эштона звучали
***
Красное платье без бретелек едва достигало колен, заставляя ощущать себя сексуальной, как дьяволица. Эштон позвонил, когда я выходила из театра, сказав, что опаздывает, но я должна быть готова к семи и одеться. После хорошего длинного сна и обеда, я поспешила в комнату собираться. В семь часов мой телефон сообщил о сообщении от Эштона.
Эштон: На месте. Встретимся на улице.
Я: Ок.
Собрав вещи, я поспешила к входной двери, возбуждённая предстоящим рассказом о сегодняшнем дне. Несмотря на первичные нервы, я взяла себя в руки, и гордилась своим выступлением. Если на то пошло, возвращение в театр разожгло мою страсть к сцене и дало мне что-то, что меня будоражило.
Сперва он не увидел меня — проверял свой телефон, — но только подняв подбородок и заметив, как я спускаюсь по лестнице, Эштон замер.
— Святое дерьмо.
Это была именно та реакция, на которую я надеялась. Он несколько раз говорил, что не хотел в своей постели женщину, которая не желала его, и долгое время я была именно такой. Это не значит, что эта мысль не приходила мне в голову; мне просто некомфортно об этом думать. Но увиденная мною правда о поступках Доминика начала менять меня. Я сама начала меняться. В тот момент, когда я закончила выступление на сцене, я почувствовала давно забытый прилив эйфории и впервые за долгое время ко мне вернулась уверенность.
И я должна была поблагодарить Эштона за всё это.
Он говорил мне почти каждый день, что я красива, и впервые я начинала верить ему.
По иному взглянув на Эштона и всё, что он сделал для меня, я более тщательно подготовилась к ужину. Мои волосы были собраны в узел из свободной косы у основания шеи, и сверкающее серебряное ожерелье с серьгами завершало образ. На каблуках, так как я носила их почти каждый день, я чувствовала себя всё более уверенней, поэтому выбрала серебряные босоножки на тонких шпильках, в которых достаю Эштону до широких плеч. Я вложила много смысла и усилий в свою внешность, и было приятно видеть, что они не потрачены впустую.
Первое, что он сделал, когда подошёл ко мне внизу лестницы, поднял мою руку к своим губам и запечатлел
— Как прошло прослушивание?
Я ударила его прямо в грудь.
—Ты должен был мне сказать! Я бы лучше подготовилась.
Он посмотрел вниз на грудь и снова на меня, теперь на его лице была полномасштабная ухмылка.
— Ты удивляешь меня с каждым днём всё больше и больше.
Возбуждение лилось по моим венам, и я делала всё, чтобы не прыгать вверх и вниз по проезжей части. Я едва могла себя сдерживать. Я была взволнована новостями, но было любопытно, как он отреагирует.
— Я получила роль.
Его челюсть немного приоткрылась, но затем он внезапно ринулся вперёд. Он схватил меня, покружил немного, и его губы соединились с моими в поцелуе, который я прочувствовала всем телом. Когда он отстранился, мы оба тяжело дышали.
— Я знал, что ты сможешь, — сказал он мне на ухо, и снова прижался гудами к моему виску, после чего потянул к пассажирской двери автомобиля и открыл её, помогая сесть.
— Ты же не говорил ему, чтобы он дал мне роль, даже если бы я облажаюсь, не так ли?
— Конечно, нет. Ты добилась всего этого сама. Когда я звонил Алану, я договаривался только о прослушивании. Всё остальное ты сделала сама.
Тот факт, что он поддерживал зрительный контакт, сказал мне, что он не лжёт. Я положила руку ему на плечо, когда он отъехал от тротуара.
— Мне жаль, я не должна была предполагать такое. Ничего подобного никогда не случалось со мной, вот и всё. Это изумительная возможность. То, о чём я всегда мечтала. Спасибо за осуществление моей мечты.
— Это была ты. Ты должна понимать, что можешь сама стоять на собственных ногах.
— Я начинаю видеть это. Я ещё ничего не подписывала, но они вскользь упомянули о гонораре. Когда придёт время вернуться домой, мне больше не придётся зависеть от Доминика. — Я пыталась скрыть разочарование, даже если слова, сказанные вслух, убивали меня.
Домой.
Эштон никак не среагировал на моё заявления, и я не могла отрицать, что это укололо меня. С каждым днём мои чувства к Эштону росли. Я не была готова описать их, но они были.
Оставшуюся часть поездки в машине Эштон задавал вопрос за вопросом, желая услышать детали.
— Я не могу дождаться и увидеть тебя на сцене, — он сжал мою руку.
— Придётся подождать несколько недель. Я должна встретиться с остальными актёрами и отрепетировать перед премьерой.
— Тебе нужно репетировать?
Я не могла перестать смеяться.
— Конечно. Как ещё можно удостовериться, что каждый выучил свою роль?
Он пожал плечами.
— Пожалуй, я просто никогда не думал об этом. Но я рад, что мы отпразднуем это.