Продана
Шрифт:
Взяв Елену за руку, я поднял её с дивана, и, не давая возможности отказаться, повёл по коридору в мою старую комнату. Интерьер не сильно изменился с тех пор, когда я жил здесь: мама оставила всё так же, как было, на случай если я решу остаться в городе. Осторожно толкнув Елену на кровать, я сел рядом. Обхватил её лицо руками, подушечками больших пальцев вытер мокрые следы под глазами.
— Поговори со мной.
Она сделала вздох.
— Всё, что я когда-либо знала, было одной гигантской ложью.
— Ложью?
— Да. Он никогда не любил меня, только хотел использовать.
Аллилуйя,
— Это то, что я пытался сказать тебе.
— Я знаю, но вы уже ненавидели Доминика. Сейчас только хуже, потому что, возможно, Вероника права. Возможно, я заслуживаю лучшего.
— Чёрт возьми, блядь, да, заслуживаешь.
Я не был уверен, верно ли поступаю, но я чувствовал, что это самое правильное в данный момент. Приподняв её лицо за подбородок, я захватил её губы своими, и вложил всё, что чувствовал к ней, в поцелуй. Её губы были солёными от слёз, но невероятно мягкими. Наш предыдущий поцелуй прокручивался в моём разуме, и я руководствовался собственным убеждением о том, что только воображаю насколько прекрасно чувствовать её губы снова.
Я ошибался.
Она растворилась в поцелуе, и я потерял контроль, наклоняя её голову руками, мой язык проник в её рот, поглощая. Низкий стон вырвался из её горла, и звук был настолько неожиданным, что сквозь меня прошёл разряд, делая мой член твёрдым за секунды. Моё тело просто закричало, а руки начали двигаться по своей собственной воле в поисках большего. Они пробежали верх по её бедрам, чувствуя, как мышцы дрожат под моими прикосновениями, и только когда мои пальцы попали под шелковистую ткань её платья, двигаясь вверх и в сторону под ним, я поймал себя на мысли: «Это неправильно. Это слишком быстро. Слишком рано».
Убрав руки, я поднял голову и прислонился своим лбом к её, мы оба тяжело дышали.
— Ты абсолютно чертовски великолепна. Ты заслужила мир на блюдечке, и я не хочу ничего больше, кроме как показать тебе, насколько он может быть хорош, но мы не можем сделать это прямо сейчас.
Она откинулась назад, оглядываясь по сторонам и осматривая комнату. Я знал, как она себя чувствует, потому что, когда я поцеловал её, всё остальное для меня перестало существовать.
— Боже мой, — прошептала она, прикрыв рот рукой, и панический взгляд, который так часто омрачал её черты, когда она только начала жить у меня, вернулся в её глаза. Я не мог позволить ей уйти. Не тогда, когда мы достигли такого прогресса. Отняв руку от её губ, я встал и потянул её за собой, притягивая ближе к себе. Почувствовал тепло, исходящее от неё. Но моя семья, наверное, обеспокоена тем, как она себя чувствует. Они дают нам уединиться, да, но прежде чем что-либо произойдёт дальше между мной и Еленой, нам надо поговорить. А этого не случится, если хоть кто-нибудь будет рядом.
— Давай пойдём, поедим. Мы можем поговорить об этом по дороге домой.
Держа её за руку, я вывел нас из комнаты. Аромат приготовленной мамой пищи наполнял дом, и пахло так великолепно, что мой желудок заурчал, когда мы вернулись в гостиную. Как только мы вошли, все обернулись к нам. В то время, как папа и Миллер делали вид, что о чём-то разговаривают, Сэмюель пролистывал газету, а тётя Вероника смотрела, как я помогаю Елене сесть
— Эштон, можно переговорить с тобой секунду?
Я зажал губу между зубами и прикусил. Было страшно снова оставлять Елену. Давать ей пространство, чтобы всё обдумать, было опасно. Чем больше времени она будет проводить наедине с собой, тем легче ей будет отступить. Но я знал, что тётя Вероника не попросила, если бы это не было важно. Я повернулся к Елене.
— С тобой всё будет в порядке?
Она взволновано улыбнулась.
— Конечно.
— Вернусь через минуту. — Мне было не по себе. В конце концов, это был уже второй раз, когда я оставляю её одну с тех пор, как мы приехали. Я позволил тёте Веронике вывести меня из комнаты. Когда мы вышли, она указала на стул.
— Сядь.
Внезапно я почувствовал себя на месте клиентов моего отца. Моя тётя уставилась на меня твёрдым взглядом. Существовал правильный и неправильный подход к ней. Если бы я начал кричать, я безо всяких сомнений получил бы по заднице. С другой стороны, я не собирался разбираться с её чушью. Злиться на неё было совершенно неразумно, ведь сделала она именно то, о чём я просил. Но, стоило мне увидеть, как сильно была расстроена Елена, мне пришлось приложить немало усилий, чтобы взять над собой контроль. Скрестив руки на груди, я остановился как вкопанный, наблюдая за ней и ожидая объяснений, почему это так важно. Тишина длилась недолго.
— Что ты хочешь? — тон моего голоса был резким, и где-то в голове я понимал, что она не заслуживает этого, но все мои мысли были сосредоточены на Елене. Я хотел покончить с этим как можно быстрее.
— Не начинай, Эштон. Мы с тобой немного поговорим о Елене. Поэтому сядь. — Теперь она указала на диван, а потом на меня и подняла бровь. Она не заговорила снова, и во мне выросло разочарование.
— Ты выглядишь смешно. Я возвращаюсь.
— Ты никогда не получишь её, если не послушаешь меня, — сказала она мне в спину, и я остановился на полушаге.
Это был удар по яйцам. Если я хотел увидеть Елену в своей постели, я должен был понять, что держало её рядом с Толли. Чтобы сделать это, у меня было два выхода: длинный путь, где я выкладывал весь фундамент сам; или короткий, где я слушаю всё, что знает тётя Вероника, и использую это в свою пользу. Я остановился на последнем. Отец был прав: три месяца — слишком мало времени. Возможно, был толк в разговоре с тётей. Я повернулся обратно и поднял подбородок.
— Я весь во внимании.
Её глаза метнулись к дивану, потом на меня. Упрямый характер. Если я хочу знать, то должен играть по её правилам. Я сел на диван, и она села напротив меня, сжимая бокал в руке.
— Что ты делал для Елены с тех пор, как она с тобой?
Странный вопрос.
— Я отправил её в SPA, водил на ужин…
— Когда ты водил её на ужин, ты упомянул что-нибудь о том, как она выглядит?
Закатив глаза, я сказал:
— Да, я сказал ей, что она выглядит великолепно.
— И всё?
— Господи Боже, — я начал вставать. — Что ещё я должен был сказать? Она выглядела прекрасно, я сказал об этом.
— Ты сказал, что хочешь её? — она нанесла встречный удар, и моя голова повернулась к ней.