Продана
Шрифт:
— Я что?
Она усмехнулась и опустила руку на мою ногу, толкая меня к спинке дивана. Она сделала паузу и сделала глоток вина.
— Ну?
— Ты такой бестолковый. Все в доме поняли это, как только вы вошли в дверь. Ты хочешь Елену, и, если тебе нужна моя помощь, чтобы получить её, тебе лучше удержать свою задницу на этом диване и послушать.
— Ты понимаешь, что существует не так много людей, у которых есть яйца, чтобы разговаривать так со мной, верно?
— Прекрати своё дерьмо, Эштон. Я училась у лучших. Ты думаешь, твой отец хорош в обычных делах большого плохого
Я откинулся на спинку дивана, ожидая дальнейших пояснений, моё молчание говорило красноречивее всяких слов. Когда она удовлетворилась им, то продолжила:
— А теперь вернёмся к моему вопросу, на который ты не ответил. Ты говорил ей, что хочешь её?
Я вздохнул и поднял глаза к потолку.
— Нет. Если она хочет быть в моей постели, то она окажется там потому, что хочет этого, а не потому, что делает это из-за долга мужа.
— Для умного парня, ты можешь быть абсолютным идиотом.
— Что? — проворчал я.
— Сегодня чуть ранее ты сказал ей, что считаешь поцелуй с ней ошибкой.
— Я не говорил, — ответил я быстро.
Её брови поднялись.
— Да неужели? Это не то, что сказала мне Елена.
Я потряс головой, ломая мозг и вспоминая точную фразу.
— Я думаю, что сказал… дерьмо. — Мои глаза сосредоточились на ней. — Я сказал: «мне не стоило делать этого». Но это не то, что я имел виду.
— Неважно, Эштон. Ты должен помнить, что последние пять лет она слышала, что непривлекательна, что ни один человек, кроме мужа, никогда не захочет её. Ты отстранился и сказал, что тебе не стоило делать этого, только подтвердив, что её муж говорил правду.
— Дерьмо. Блядь!
Моя голова пульсировала от этой дискуссии. Было так много вещей, которые я не мог сделать, или тех, что должен был сделать. Это было похоже на минное поле. Одно было ясно: подонок заплатит за всё, что сделал с Еленой.
— Я знаю, — она улыбнулась. — Ты можешь помочь ей больше, чем думаешь. Я понимаю ход твоих мыслей.
Тётя Вероника не до конца понимала в чём главная проблема. Если бы она знала мои вкусы, то, возможно, поняла бы мою осторожность. Елена уже через многое прошла, могу ли я реально подвергнуть её ещё более большему испытанию? Сможет ли она смириться с тем, от чего я получаю удовольствие?
— Ты должен показать ей, что она желанна. Я не знаю о муже Елены, но Дэвид зачастую редко выражал любовь. Подойди к ней, дотронься до неё, и не просто скажи ей, что она красивая, а покажи ей это. Ты хочешь, чтобы она была достаточно сильной, чтобы выбрать твою постель, значит, заставь её почувствовать, что она может крепко стоять на ногах. Она сидит весь день в твоём доме, ничего не делая, не так ли?
— У неё была достаточно трудная работа.
— И когда три месяца истекут, куда она пойдёт? Что будет делать?
— Я не думал об этом.
По правде говоря, я не хотел этого. Время
Тётя Вероника смотрела на меня, и, казалось, прекрасно слышала мои мысли. Она поняла, о чём я думаю.
— Елена никогда не бросит Доминика, если не почувствует, что может делать что-то самостоятельно. Она сказала, что познакомилась со своим мужем в старшей школе. Ты знаешь, что она изучала?
— Она говорила, что театр.
Глаза тёти Вероники вспыхнули.
— Ах, так умеешь ухаживать за женщинами, когда захочешь. У тебя должны быть связи в театральном бизнесе. Или готова поспорить, твоему отцу кто-нибудь задолжал услугу.
— Я точно знаю, кому позвонить.
Алан должен мне несколько услуг. После всего, что я сделал для него в течение нескольких лет, прослушивание для Елены не будет большим делом.
Она встала с пустым бокалом в руке и направилась к двери, придержав её открытой для меня, тихо сказала:
— Позвони. Я думаю, после этого всё встанет на свои места.
Я наклонился, чтобы поцеловать её в щёку, и она обняла меня за талию. Для такой маленькой женщины, она чертовски сильно это сделала.
— О, и в следующий раз, когда поцелуешь бедную девушку, не говори, что это было ошибкой.
Я снова улыбнулся ей в волосы, зная, что я наконец что-то сделал правильно.
— На один шаг впереди тебя.
— О, я знаю. Не думай, что мы, женщины, не можем заметить румянец на щеках. — Она подмигнула. — Теперь шевели задницей. Время покушать.
— Спасибо.
Она улыбнулась и прошла в столовую.
Блядь. Что за ночь? Я задержался позади, чтобы обдумать всё, что только что услышал, и собраться с мыслями, решая, в каком направлении двигаться дальше. Я направился к бару и налил бокал Glen Livet, нуждаясь в чём-то, что поможет всему дерьму улечься в моей голове. Первый глоток всегда обжигал, спускаясь по горлу. Второй успокаивал и помогал начать разрабатывать план. Даже если я никогда не трахну Елену, по крайне мере, я могу помочь ей уйти от этого мудака.
— Эштон!
Меня позвали из столовой. Насколько я знал свою мать, она уже достала замечательное вино для ужина. Я потащился по коридору и нашёл всех за столом, бокалы наполнены, взгляды обращены на меня. Оставляя свои мысли, я сел рядом с Еленой, которая выглядела лучше. Она взяла бокал, стоящий напротив неё, и сделала глоток. Я надеялся, что моя семья не заставила её делать это, и решил, что выясню, о чём они разговаривал в моё отсутствие, по дороге домой.
Домой. Как быстро я стал называть свою обитель и её домом тоже. Я уже не впервые размышляю о скорости, с который мы влились в рутину, и допускаю, что приятно возвращаться в конце долгого дня домой, где тебя кто-то ждёт.