Проданная Истинная. Месть по-драконьи
Шрифт:
— Анте… Вейра Фалаш! — голос Бертель словно разбудил меня.
Резко вскинула голову, заставила себя вернуться в недавнее состояние бесчувствия, холодно и бесстрастно оценивая расклад. Впервые за долгое время я чувствовала удовлетворение. На эмоциях я бы натворила дел.
Первым взгляд отыскал Анвара. Он стоял в центре звезды, на коленях, растрепанный, бледный, но все еще с отчаянно-смелым взглядом. Он оглянулся на меня с ужасом.
Бледные дракониры замерли в точках начертанной, испещренной рунами звезды о двенадцати концах. Расколотые
Блондин-растяпа успел пораниться об один из осколков, и Милене косила почерневшим до космической темноты глазом в сторону алой струйки, бегущей по запястью.
— У его магии сладкий запах, — скрипучий голос прошелся холодком по коже. — Я съем его первым.
Блондина мазнул по мне невидящим взглядом, его ощутимо затрясло. Я понимала. Физическая реакция, не поддающаяся контролю. Когда-то и я сворачивалась в улитку, поймав слухом тяжелую поступь отца, и никому на свете не могла объяснить, что дело не в трусости. Но прошедший месяц изменил меня безвозвратно.
Без особого страха я прошла вперед по затертой меловой звезде.
— Аль, — прохрипел Анвар. — Прошу… уходи!
Как и в прошлый раз, Милене запрокинула ему голову, вцепившись посеревшей мертвой рукой в золото волос.
С трудом заставила себя перевести взгляд на свою бывшую наставницу.
— Я выполню свою часть договора, выполни и ты свою.
Нир Сталеш резко дернулся, окатил меня исподлобья подозрительным взглядом. Наверное, еще помнил какой из меня умелец по Божественным сказам. Если бы я не стала герцогиней, он бы влепил мне тройбан.
— Помню, помню, — голос потерял даже подобие человеческого.
Страшный и трубный тон, от которого крошилась каменная кладка, дрожал под ногами пол, дрожали и перекатывались осколки бусин. Если в прошлый раз в Милене еще оставалось подобие человека, то теперь наружу вылезла ее истинная суть. Нечто среднее между опасной тварью и природным явлением — таким же опасным и неуправляемым, как цунами.
Даже странно, что все это время ей удавалось так удачно имитировать человека — отвергнутую Истинную одного из Фалашей, строгую преподавательницу, мою наставницу и близкого друга Анвара. Милене — настоящей Милене, однажды поправшей в этот мир — давно не существовало. Два века назад она умерла, убитая своим Истинным.
Два века богиня ходила по земле. А это значило только одно — богиня Смеха не меньше Фалашей жаждала разорвать порочный договор.
— Пожалуйста, — голос у меня дрогнул. — Помни свое слово, наставница.
Жутковатое тело несколько раз дернуло рукой, запутавшейся в светлых прядях, невольно мотая голову герцога из стороны в сторону. Наконец, откинуло его. Я бросилась к Анвару и с пугающей меня саму радостью обхватила его за плечи. Прижалась лбом ко лбу, против воли по лицу расползлась улыбка.
— Какой договор, Аль? — в глазах Анвара я видела лишь нарастающий страх. —
Дракон взвился в его груди, почти мгновенно переходя в защитную форму. По коже моего герцога пробежал первый лед, зрачки стали по-кошачьи, золото чешуи почти полностью покрыло скулы. Он рывком поднялся на ноги, перекидываясь во вторую форму: раздвинулись плечи, золотые крылья легли на землю кинжально-острым краем, за идеальным рисунком губ, мелькнули клыки.
Он загородил меня от богини, из горла вырвался глухой животный рык.
— Как ее Истинный, я перейму договор на себя, — коротко отрубил Анвар.
Нир Сталеш вскинулся было, чтобы остановить герцога, а после только рукой махнул.
— Нет, — я ничего не могла поделать со счастливым облегчением в груди. — Не нужно, ты все равно не умеешь варить зелья.
Анвар был жив. Анвар был со мной. Его дракон вился в защитной руне около моей драконицы, невольно сковывая льдом храм, а я совершенно бессовестно таяла от счастья. Счастье горчило, пахло пеплом и кровью, огнем, перевертышами, ранами на теле Кастора, даром богини, но зато оно было таким настоящим и полным, таким… живым! Как я не старалась, улыбка расползлась на всю физиономию. Даже богиню проняло.
Взгляд у нее посветлел.
— Моя… девочка…
Бертель едва слышно всхлипнула. Я почему-то вспомнила, что она только выглядит старухой, а на деле ей всего-то двадцать пять. Как мне.
Улыбка у меня померкла. Я прижалась к Анвару, ощущая его всем телом, как огромную дышащую машину, полную магии и жизни. Наслаждаясь даже посверкивающими ледяными всполохами на кровяных полосках, облепившими висок и плечо. Анвар выглядел растерянным и агрессивным одновременно. Поймав мое прикосновение, он тут же неуловимо быстро обернул меня золотым крылом.
Договор был только на Анвара, но Бертель, блондин, нир Сталеш, сестра Минхе, незнакомые и откровенно юные и испуганные дракониры, пришедшие добровольно отдать жизнь за своего герцога, были здесь. Смотрели на меня.
— Милене, — я запретила голосу дрожать и срываться, хотя он все равно прозвучал пискляво, как у какой-нибудь манерной припевочки. — А их не отпустишь?
Я сознательно обращалась к той ее части, в которой еще оставалось что-то человеческое. Которая день за днем оставалась для меня поддержкой и другом, наставницей и второй матерью.
— Договор был только на одного, — медленно напомнила наставница.
Но глаза у нее посветлели до золотого оттенка. Нир Сталеш, как почувствовал, занервничал, но к этому моменту я знала о Божественных сказах намного больше него. Я поняла, почему так много неприятностей из-за договоров, заключаемых с богами.
Пока дракон в договоре выискивал пути отступления, бог, наконец, видит его. Открывал глаза на лживую букашку, играющую словами. И лично я очень сомневалась, что хоть одной букашке удалось уйти от исполнения договора бескровно. Фалаши, например, не ушли.