Проданная Истинная. Месть по-драконьи
Шрифт:
Полностью слившись с драконицей, я ныряла в воздушные потоки, уходя от атак ифритов, разрывала атакующие руны клыками и когтями, пока не опустилась в разлом холма, на котором когда-то стоял храм богини. Шкуру обожгло мимолетное соприкосновение со скверной темного источника, но я только крепче сжала зубы. Это была хорошая, правильная боль. Во благо.
Спланировав в черный зев разлома, я перекинулась в человека, отыскивая обостренными рецепторами единственную вещь, которая могла дать Сопределью шанс на жизнь.
Возможно, я была единственным
Перевертыши, которые неспешно лезли вверх, задумчиво повисли на земляных сколах. Мое появление их дезориентировало.
Меня это волновало меньше всего.
С отчаянным всхлипом я вцепилась в землю, нащупывая пальцами каменный край алтаря богини. Где-то здесь. Так близко!
В разлом спрыгнуло несколько смуглых мужчин, подбирающихся ко мне с волчьей грацией и огнем в миндалевидных глазах. Один из них уже чертил на земляных стенах руны ловушки.
Всхлипнув, погрузила пальцы в землю глубже и… нашла. Пальцы нащупали круглый бок и спустя мгновение на ладонь легла перепачканная в земле черная бусина. Единственная бусина, которую не выпила богиня. Мгновенная смерть.
Ифриты не знали, что она из себя представляет, но чуяли фон сильной магии. На азиатских лицах отразилось беспокойство.
— Положи артефакт, дева, и твоя смерть будет легкой, — сказал один из них.
— Может, мы даже оставим тебя в живых, — поколебавшись, сказал самый юный из всех. — Может, мы даже подружимся.
Его взгляд огнем прошелся по коже.
— На некоторое время, — снова поправил его первый.
Ифриты переглянулись и засмеялись. Я вроде бы понимала их и в то же время смысл их смеха и слов ускользал от меня. Шел по краю сознания. Весь разум ушел в пальцы, быстро и ловко перестраивающие опции зелья.
Самым сложным было задать радиус поражения.
Изначально он был минимальным — метр на метр на метр, если мыслить трехмерно, и теперь судорожно высчитывала в уме расстояние до Гнезда. Нельзя задеть Гнездо. Там гражданские, там… дом.
— Ловушка закрыта, девочка, не убежишь, — прошипел кто-то из ифритов.
Из моих рук вырвали бусину, одновременно опрокидывая в землю, срывая платья и наваливаясь сверху. Но я словно заново лишилась чувств. Уставилась пустыми глазами в далекий клочок неба, не чувствуя жадных рук, скользящих по телу. Пульс даже не ускорился.
Сердце билось медленно и тихо. Наверное, что-то подобное чувствовала Мария-Антуанетта, взойдя на плаху.
Впервые за последний месяц я была искренне рада, что стала герцогиней. Мне стал доступен Зов, активирующий всех дракониров Сопределья.
— Диан, — позвала негромко, одновременно выкручивая герцогский Зов на максимум. — Пусть все дракониры поднимутся в воздух как можно выше. Заберите раненых и гражданских из зоны поражения, всех, кого еще можно спасти поднимайте с собой.
Мне попытались закрыть рот, но я легко увернулась. Я все еще была драконом и не уступала в силе ифритам. Просто не видела смысла в сопротивлении. Все равно мы скоро умрем.
— Точка сорок два, двадцать четыре, радиус поражения тысяча метров.
Последнее пробубнила, лежа носом в землю. Мы вывернули руку, уткнув лицом в разрытую мной же ямку, пытаясь заставить замолчать. Но сила голоса не имела значения. Значение имел только Зов.
— Я понял, — с запинкой отозвался Диан. — Выполняю.
Он вообще был очень умным. Может, поэтому мы так сложно ладили. Двум умникам договориться сложнее, чем умнику и дураку.
Раненый рев Анвара ударил по ушам, в груди горячо и больно откликнулось сердце, обожгло несбывшейся сказкой, но я заставила себя договорить:
— Через минуту активирую Мгновенную смерть.
Меня перевернули и затрясли.
— Что за Мгновенная смерть, что за артефакт?!
Я смотрела в искаженные ужасом лица ифритов и не могла даже почувствовать удовлетворения от того, что сорвала им веселенькие планы на ближайшие десять минут. Ну или за сколько они там планировали уложиться. В середине-то боя.
Кто-то из них швырнул в меня бусину. Меня тоже толкнули, а после отпустили, и бросились бежать. Можно было тоже подняться в небо и улететь за тысячу метров даже меньше, чем за минуту, но вот беда — активатор всегда умирает первым. От заклятья не убежишь.
Обняла бусинку пальцами и свернулась калачиком. Под зажмуренными веками стояли солнечные дни, смеющийся Анвар и веселая малышня, копающаяся в очень драконьем подобии детской песочницы. Почему-то я была уверена, что у нас родились бы две девочки и мальчик.
А после наступила тишина.
Я почувствовала, как смерть скользнула рядом — по коже, по тонкой ранке на ноге, вдоль неровного земляного пола, очерчивая контур тела. Выпила дыхание и словно отключила зрение. Оглохшая и ослепшая я лежала в темноте и… была жива.
В страшной ослепительной тишине неловко приподнялась, растерянно оглядывая раскиданные тела ифритов, среди которых признала и парочку своих несостоявшихся друзей. Я была жива вопреки всем законам магического мира.
Только встать сил не осталось. Ноги дрожали и руки тоже, и мне было холодно. Платье совершенно разорвалось, и я едва сумела прикрыть грудь. А потом вдруг вспомнила, что именно сказала в храме.
«Я буду жить, пока не исполню договор».
Вспомнила и начала смеяться. Ну, конечно. Невольно моя жизнь стала пунктом договора, как когда-то таким пунктом была жизнь Астора Фалаш. Можно сказать обманула смерть. Можно теперь ходить на зверя с голыми руками, нырять без акваланга и пить яд галлонами. Пока не исполню договор, буду бегать здоровенькая.
Надо же, а я умирать собралась. Вот умора!
Я уже начала задыхаться от хохота, когда щеку обожгла пощечина. Перед глазами всплыло совершенно белое от ужаса, но все равно очень красивое лицо Анвара.