Проданная невеста. Наследник корпорации
Шрифт:
— Плевать, что он сказал, Лили. Он может говорить, что угодно, он сегодня потерял все. Ты сама об этом не жалеешь? Это были огромные деньги.
Жалею ли я? Я покачала головой.
Капиталы империи Девин сгубили мою маму и почти сгубили меня. Я больше не хочу быть ничьей игрушкой из-за денег.
— Я хотела узнать, кто меня любит, я это узнала, — отрезала я. — Так что ни о чем не жалею.
Разве что о том, что рассчитывала на другой результат. Но снявши голову по волосам не плачут.
— Не правда, — возразил он. — Не узнала.
— Как
— Я тебя люблю.
На несколько минут я остолбенела. У него было такое же лицо, без эмоций. С таким выражением в любви не признаются. Руслан словно констатировал факт, не больше.
— Перестань, — сдавленно попросила я. — У меня правда ничего нет. Ты видел документы. Все принадлежит моей сестре. И моим никогда не станет.
— Мне ничего не нужно, Лили.
На моем месте любая девушка в городе радовалась бы. А я сглотнула, борясь с болью в горле. Было очень страшно верить ему. Верить, что кто-то может меня любить. Я искала подвох, перебирая варианты, с какими целями он мог это сказать… Денег у меня больше нет. Ребенка я уже родила. Отец мой мертв. Тогда что? Что ему нужно?
Я пыталась найти ответ в его глазах, пока Руслан меня не поцеловал. От него пахло коньяком, и болезненными эмоциями, которые ощущались в каждом движении губ.
В первый раз я не ответила. Просто стояла, пытаясь выпутаться из ощущения, что это сон.
Руслан остановился и долго дышал на губы.
— Ну что же ты, — прошептал он. — Ты меня не любишь?
Я молчала, опустив взгляд на его влажные губы. Лишь бы в глаза не смотреть.
— Меня скоро заберут. Просто скажи да или нет. Уже ведь без разницы, так? Это ничего не меняет. Просто скажи, чтобы я знал.
Я ощутила, как по щеке катится слеза.
Вспомнила, как он побежал за мной через поле и сбил на землю. Как холодно нам был лежать. Я с тех пор знала, что он ко мне неравнодушен. Не умом, а понимала сердцем. Когда Руслан попытался поцеловать меня второй раз, я ответила, положив ладонь ему на затылок. Несколько раз поцеловала теплые губы, и разорвала поцелуй. Смотрела, глядя шелковистые волосы пальцами — слегка, чтобы его не поощрять. Просто не смогла удержаться. Он потянулся — я не разрешила новый поцелуй, положив пальцы на губы и частично — на шрам на щеке от ножа брата. Руслан сглотнул, и кадык дернулся.
— Я беременна от Зверя, — напомнила я. — Слышишь?
— Мне все равно, — хрипло прошептал он.
Зверю тоже было все равно. Детей они делят пополам, как все свое.
Он меня не отпускал, держал лицо в ладонях и дышал то в щеку, то на губы, словно примерялся к новому поцелую. Я подумала, что стоим мы на том же самом месте, где он поцеловал меня в первый раз. Внизу мерцали огни мегаполиса — проклятого города дождей. Он все прежний, это мы, люди, уже другие.
— Я давно забыл про деньги. В тюрьме они мне не понадобится. Там мне нужны ребенок и ты, Лилия. Я хочу знать, что смогу к тебе вернуться когда-нибудь. Любишь или нет? — снова прошептал Руслан.
— Ты же знаешь, что да, — произнесла я.
Он вдохнул и после секундной задержки, поцеловал меня в последний раз. То, что он последний я почувствовала. В завершении ткнулся губами в скулу, и застыл.
— Со Зверем поговорю сам, — шепчущие губы щекотно задевали щеку. — Дождись меня, ладно?
— Дождусь, — ответила я.
Руслан отпустил меня, спустя время: задыхающуюся от поцелуев, горячую, в слезах. Я прижалась мокрым лицом к его груди, повернув голову, чтобы видеть город. После внезапного признания я чувствовала себя оглушенной.
Как будто у меня есть выбор, ждать или нет.
Я просто останусь здесь, в своем доме, со своими детьми. И когда он вернется, он и станет моей семьей, как я хотела. Это был просто способ выбора — остаться нищей, голой, такой же, как когда-то я пришла из своих трущоб и посмотреть, кто меня не оставит. Просто, как подбросить монетку.
За Русланом пришли в шесть утра. Он открыл сам. За дверью стоял начальник полиции, главный прокурор и несколько человек в чинах.
— Руки за спину, — попросил начальник полиции, тщательно отводя глаза.
— Почему за спину? — спросила я. — Он же не сопротивляется.
Прокурор, заметив меня, с уважением кивнул. А Руслан был прав. Я стала уважаемой женщиной в городе.
— Тогда перед собой, — сказал полицейский.
Руслан, чисто выбритый, в свежем костюме, выставил перед собой руки и позволил себя сковать. Взглянул на меня.
— Помни, что обещала.
Он ушел без дальнейших слов. Просто вышел за дверь, она захлопнулась и все, что оставалось дальше — общение через адвоката и частые появления Руслана в новостях. Оборвавшийся роман, у которого не было начала, только мои слезы и страх. Все остальное мне предложили получить через двадцать лет.
Началась долгая борьба за него.
Ко мне приехал Ник, чтобы поддержать, он сам улаживал дела с адвокатом и прочими делами, полностью взяв на себя обязанности Руслана, и дал мне спокойно доносить беременность.
Им удалось доказать, что Руслан был вынужден бежать из заключения из-за риска для жизни. Удалось доказать и подкуп, попытку убийства в тюрьме — остались записи камер, показания свидетелей, которые подтвердили, что Маре действительно подкупил сотрудников тюрьмы. Вынужденное убийство одного из исполнителей признали самозащитой.
После этого я немного успокоилась.
Он вернулся отбывать срок без изменений. Адвокат бился, доказывая, что и убийство Девина было вынужденной мерой, но я знала, что здесь он ничего не сделает. Слишком дерзким оно было.
Я занялась нашим сыном, беременностью и Зверем.
Руслан поговорил с ним сам, как и обещал. Я думала, он что-то мне выскажет насчет того, что любила его, а оказалась с его братом. Но он воспринял это абсолютно спокойно, поделив меня, как и все остальное — своих рабов, имущество, детей, женщин. И я даже была рада, потому с этого момента между ними закончилась война.