Проданный путь
Шрифт:
– То же, что ты сделала для Гильдиона, когда он творил антиривайров.
– Ты можешь это сам, прародитель симбиотов.
– Могу, – соглашается пришелец, став большим шаром света. Он раздувается и испускает красные лучи, как Меродах в гневе, но это лишь умелая имитация, лучи никого не ранят. – Я многое могу, несмелая радуга. Но я не могу повелевать временем, как Зерван. Сколько уйдёт циклов, пока я освою ваши способы сотворчества и научусь управлять веществом так, как ты, моя разноцветная радуга? Век гуманоида очень короток, боюсь, он столько не проживёт.
Они молчат, и несмелая радуга цветным дождём проливается на ковёр из лилий, прощаясь с тем, кто
Птах проникает рукой в её светимость и забирает с собой тёмно-красный цвет, спрятав между пятым и шестым пальцами. На тот случай, если Кама забудет выполнить обещание. Кама съёживается до размера небольшой звезды, ей становится холодно без красного цвета, но она не понимает, как Птах отнял часть её сущности, потому лишь упрекает:
– Одним ты даришь вечность, а у других забираешь последнее, брат.
– Разве я несправедлив, Кама? Прощай, несмелая радуга!
И он исчезает, послав ей поцелуй из миллиона лилий, таких прекрасных и таких горьких, что она всё ещё плачет, хотя и шепчет, чтобы никто не слышал: «Прощай, когда-то я любила тебя!»
Может быть, это правда, а может быть, и нет. Но когда пришелец покидает город Насмешников, шутов метафизики, радуги долго не видно, только ледяной дождь выливается лавиной прямо из ниоткуда. Город стряхивает с себя насильственную форму асфальтового полигона и некоторое время плавно течёт энергией, заключённой в сферу. Только иероглифы, написанные лунным светом, плавают над городом, не желая раствориться в общем единстве. Кама вдыхает их, как капли коктейля, и смеётся, узнав формулу пространственного портала, которая неизвестна никому, кроме Меродаха и Тау-синклит мага.
Глава 9
Дальние миры, пустошь Саркасса
Воровство на Саркассе является самым тяжёлым преступлением после предательства и шпионажа. Тот, кто украл чужую собственность, тем более собственность контийской империи, является изгоем. На Саркассе не устраивают судов или трибуналов. Воров немедленно депортируют на рудники двух отдалённых планет, где им отмерена очень тяжёлая и короткая жизнь. Гилберт Мэган чувствует, как голова его кружится, а страх ядовитой змеёй заползает в сердце. Он отчётливо помнит, что уснул на берегу моря Мутантов и во сне увидел ангар возле Стального Форта. Но сейчас он летит на огромном корабле, всё вокруг реально, и сон давно перетёк в бодрствующее состояние. Значит, всё это – колдовство Джари, который заставил его поверить в сон, где всё возможно.
Теперь же сын Гая Мэгана – преступник и предатель контийской империи, для которого позорная смерть будет наилучшим выходом. С одной стороны, его ум осознаёт степень вины, понимает, как отвратителен такой поступок по меркам военного положения, но с другой стороны, ни умирать, ни отвечать за свой проступок он не готов. Ведь контийская империя желает послать его на войну, бессмысленную и продолжительную, чтобы он погиб, не оставив после себя славы или потомков. Мысли разрывают целостность его сознания и приводят к безмолвному конфликту.
Потеряв силы и путаясь в мыслях, он с трудом приземляет звездолёт в пустыне, ещё раз нажав на сенсор со стрелкой. Звездолёт ревёт и зарывается в песок. Перед глазами Гилберта Мэгана всё плывёт, поэтому он заставляет себя сползти по ступенькам вниз, на свежий воздух. Выбравшись наружу, он засыпает прямо на песке Саркасса, прохладном в вечернее время суток.
Гилберту Мэгану снится прекрасная девушка неземной красоты, которая что-то шепчет на ухо, но он не может разобрать, что именно, – и только улыбается ей в ответ. Потом она превращается в звезду и падает ему в грудь, проникает внутрь и остаётся там, распирая плоть. Гилберту становится не по себе, он проваливается в чёрный омут без снов и видений, пока утреннее солнце не начинает щекотать его нос, а голос отца не режет слух, врываясь, как гром.
– Гилберт Мэган, отойди от симбиотского звездолёта!
Гай Мэган, рождённый в мире Земля, загорелый широкоплечий мужчина, стоит на башне чудовищной машины. Этот танк – гибрид контийского вездехода и боевого танка из мира Земля. Он такой же древний, как и легенды Аста Деуса. Гай Мэган привёз его с Земли, несмотря на запрет контийской армии гражданским лицам владеть смертоносными машинами. Танк ощерен ста двадцатью орудиями, корпус его обтянут нефритом, он страшен и очень стар. Гай Мэган гордится своим железным детищем, считает его универсальным орудием и называет Сциллой в честь чудовища из земных мифов. Танк примитивен и неповоротлив, но честный солдат, Гай Мэган, уверен, что он мог бы перепахать весь Тронн и даже царапины не получить.
Возле Гилберта Мэгана склонился бродяга и брызгает ему в лицо водой. Все это похоже на продолжение странного сна, но кажется, что проснуться невозможно.
– Сын, отойди от звездолёта и этого мерзавца, я превращу его в пыль!
– Он просто бродяга, у него нет оружия, чтобы противостоять тебе, отец! – шепчет Гилберт и смотрит в глаза Джари Дагате: – Что со мной произошло?
– Прости, я совсем забыл: контийцы наверняка обработали звездолёт ядом, чтобы убить на нём всё живое. Я думал, яд выветрился за столько циклов, но, видимо, нет. Ты надышался отравы, бедняжка!
– А мой отец, откуда он здесь?
– Наверное, выследил меня, когда контийцы сообщили о пропаже звездолёта.
– Но, Джари, это ведь был сон!
– Сон, реальность, – какая разница! Я ведь говорил тебе: видишь во сне нужную вещь, а потом вытаскиваешь её в этот мир. Ты так и сделал!
Сцилла рычит, как Ракс-Баа, и разворачивает лазерные пушки в сторону Продавца путей. Гай Мэган полон гнева. Как все земляне, он подчинён эмоциям, не желая углубляться в тонкость взаимоотношений:
– Гилберт, отойди! Неужели ты не видишь, что бродяга затуманил твой разум?! – Гай поворачивает пушку, лазерный прицел нацелен точно между бровями бродяги. Ещё миг – и она выстрелит. – Я отвезу его в Стальной Форт, чтобы начальник города депортировал тварь. Как шелудивый пёс, он рассыпает вокруг себя слова лжи и грязь. Он отравил солдат в Стальном Форте остролистом, тебя смутил выдумками, он – шпион симбиотов! Дай я убью его, пусть рассказывает свои басни самому Некроникусу!
Гилберт Мэган смотрит на своего приемного отца и понимает, что косное сознание никогда не сдвинется, что шаблоны и правила, насаждаемые контийской империей, навсегда завладели разумом Гая Мэгана. Он не может остаться с ним на Саркассе, потому что нет ничего, что бы привлекало его больше, чем поиски истины и возможность вписать своё имя в легенды. Приключение в неизведанной бесконечности, – или серая смерть в рядах контийской армии. Увы, но Гаю Мэгану нечего предложить юному романтику.