Проданный путь

Никулина Ирина

– Даже если он шпион, лучше я уйду с ним, чем стану мясом в вашей дурацкой войне, отец! Какой мне смысл оставаться на Саркассе?

– Я спрячу тебя от войны, Гилберт. И я уже переписал на тебя Нефритовую гору, теперь ты владеешь разработкой нефрита. Я думал сделать тебе подарок на совершеннолетие…

Гилберт смотрит на Продавца путей, который коварно улыбается. Теперь гора принадлежит ему, ведь договор на Саркассе, даже устный, дороже чести. Его условия надо выполнять.

– Нет, отец! Я обещал Нефритовую гору Продавцу путей за то, что он расскажет мне тайну.

– Все договорённости отменяются! – ревёт Гай Мэган, и

крик его громче, чем моторы ржавой Сциллы. – Я – твой отец, и я приказываю тебе подойти ко мне!

– Потише, Гай Мэган! – Продавец путей распрямляется, и его голос звучит тихо. – Он всего лишь твой приёмный сын. Ты нашёл его на астероиде около Земли, так что он даже не землянин. Какое у тебя есть право насильственно удерживать Гилберта? Разве он не свободная личность и у него не может быть своего выбора?

– Всё это пустые слова, бродяга. А сейчас заговорит моя Сцилла, и посмотрим…

– Советую тебе, Гай Мэган, отойти от танка, – улыбается тот, кого назвали шелудивым псом.

Продавец путей спокоен, как никогда. Он с насмешкой наблюдает, как Гай Мэган прыгает подальше от танка, который с громким хлюпаньем погружается в песок, словно он стал водой. Один миг, – и от универсального оружия остаётся лишь воронка. Гай Мэган взбешён и размахивает лучемётом, понимая, что проиграл в глазах сына.

– Что это? – удивлён Гилберт, рассматривая песок, поглотивший Сциллу.

– Зыбучие пески, – отвечает Продавец путей, – их довольно много на Земле, не правда ли, Гай Мэган?

– Но их не было на Саркассе, бродяга! – Гай Мэган садится на песок, в сердце его боль и тоска. Он понимает, что его находка, ребёнок по имени Гилберт, на самом деле никогда не принадлежал ему, тут Продавец путей прав. Но отдать его бродяге, торгующему остролистом! – Это твоё колдовство, шпион симбиотов! Ты отбираешь у меня сына потому, что мстишь контийской армии за то, что она прогоняет тебя отовсюду?

– Это не твой сын, Гай Мэган.

Голос бродяги теперь звучит очень отчётливо и с каждым словом становится всё громче. Море Мутантов волнуется, когда голос бродяги разносится подобно раскатам грома; песчаные горы рассыпаются, в их глубине ворчит умирающий танк Сцилла; невидимые ночные птицы теряют крылья и камнем падают на песок. Вся пустыня содрогается, когда Продавец путей говорит с контийским слугой:

– Почему ты, землянин, возводишь в ранг собственности свободное существо? Позволь Гилберту самому решать. Мне нет дела до ваших войн с симбиотами, и месть мне не интересна. Я всего лишь предложил Гилберту Мэгану волшебный путь, и он согласился. А что можешь предложить ты, солдат самой бессмысленной во всей вселенной армии? Ничего? Мы улетим с Саркасса, оставив войну тебе, а потом я вернусь за Нефритовой горой.

В пустыне начинается буря, хотя для неё сейчас не сезон. Тьма закрывает небо, ветер несёт песок. Саркасс, лишённый планетарного принципа, всего лишь мёртвая пустыня. Гилберт Мэган понимает это, но он видит, как расстроен его отец, и в его сердце появляется нерешительность. Нужно сделать выбор, и то, что казалось ещё вчера приятным приключением, обернулось судьбоносным решением. Он смотрит на Продавца путей и говорит:

– Я готов идти с тобой, бродяга. Но ты упомянул доказательства; если ты не обманул, то предъяви их.

Джари достаёт из своей старой сумы металлическую пластину с символом Меродаха и показывает Гилберту Мэгану:

– Смотри. Это микрочип

Мистериуса, трансформера Меродаха, легендарного транспорта Лайтрона Викса. Он отвечает за эмоции робота. Хотя симбиотский корабль не так велик, как Мистериус, всё же я сейчас внедрю в него чип и улечу на поиски антиривайра. А ты, Гилберт Мэган, можешь полететь со мной или остаться со своим приёмным отцом, чтобы стать таким как он, верным слугой слепых воинов. За то, чтобы получить этот микрочип, я поплатился многим. Те, кто его продавали, не знали истинной ценности и потому отобрали у меня всего лишь ногу, и теперь я хожу с протезом. Но это не остановит меня на волшебном пути. Змей улетит через четверть оборота Саркасса вокруг звезды. Если ты решишься лететь со мной, Гилберт Мэган, я буду ждать до восхода солнца.

Гилберт смотрит на отца, сгорбленного и бессильного воина, который стал никчёмным существом, не видевшим иного мира, кроме Земли и Саркасса. Одинокий и колючий, как песок в пустыне, он на самом деле ничего не может предложить мечтателю, жаждущему приключений. Однако он всё ещё бормочет, повторяя снова и снова, без надежды и силы:

– Гилберт, я оформил твои права на Нефритовую гору, ты будешь богат. Не улетай с этим шарлатаном, он продаст тебя в рабство на ближайшей планете, где нет цивилизации! Неужели ты не видишь, его послали симбиоты, они используют тебя в своей войне!

– Послушай, землянин, – бродяга тщательно осматривает Змея, очищая рукой песок с его поверхности, – симбиоты, в отличие от контийских солдат, не подпустят меня и на парсек к своему господину Птаху. Они так же полны брезгливости, хотя и не опускаются до того, чтобы кидать вслед камни и проклятия. Судьба твоего приёмного сына будет печальной, когда он перейдёт черту, отделяющую ребёнка от воина, поэтому лучше будет забрать его сейчас. Но если я прав, и мы найдем антиривайра, Гилберт Мэган прекратит войну, ведь перед силой сиджана-ки не устоять даже симбиотам. Сам великий Птах опустится перед ним на колени и подарит Тронн, свою планету.

– Красиво говоришь, мастер лживых слов! – Гай Мэган поднимается с колен, он смело встречает песчаную бурю, собран и мрачен. – Я не верю в антиривайров. Это выдумки Аста Деуса!

– Нет, отец, – Гилберт уже принял решение, – много необъяснимых вещей произошло на моих глазах. Пустыня расцвела деревом, морские драконы катали Джари Дагату на своих спинах, во сне я украл звездолёт, над пустыней шёл дождь, хотя это невозможно. Мир не так прост, как думают контийцы, и далеко не всё можно объяснить чистой логикой. Если я останусь, то стану жертвой войны, которая никогда не прекратится. Это мой единственный шанс, отец!

– Может быть ты и прав. Но Джари Дагата… Если хоть одна царапинка случайно появится на моем сыне, я найду тебя, хитрый сказочник, достану из-под земли и натравлю весь контийский флот!

– Не волнуйся, солдат. Там, куда мы направляемся, случайности исключены.

– И куда же вы отправляетесь?

– Сначала на Траг, а потом туда, куда укажет судьба. Путь будет трудным, но именно таким и бывает истинный путь.

Гилберт Мэган подходит к отцу и склоняет колени, как принято на Саркассе по отношению к старшим. Он просит прощения и отдаёт отцу амулет, который тот подарил ему очень давно. Ему жаль оставлять отца в месте, которое может быть уничтожено очередной битвой, но другого выбора нет. Когда он исчезает в шлюзе Змея, Гай Мэган кричит: