Продавцы грёз. Том 2
Шрифт:
– Говорят, – пожал плечами смотритель порта.
– Кто говорит?
– Самые разные люди. Я смотритель порта славного острова Клири, я слышу разговоры множества людей, прибывших с разных концов света. И люди говорят, что скоро будет война.
– С Кролгом? Или Девистией?
Когви фыркнул от смеха.
– С дикарями, Нестол, дикарями. Зачем цивилизованным людям убивать друг друга?
«Затем, что они убивают друг друга уже больше тридцати лет», – подумал Два Ножа. Но вслух он сказал:
– Возможно, до этого не дойдет. Есть кому остановить войну.
– И кому же?
– Продавцам грез, – пожал плечами Представитель четвертого клана.
Когви расхохотался так, что слезы брызнули из глаз.
– Отличная шутка, Нестол. Нет, поверь мне, следующей весной или, максимум, через год все островитяне объединяться, чтобы вернуть себе материк. Смерть людоедам! – рявкнул Когви, поднимая кружку.
– Смерть!
Два Ножа пригубил пива и поставил полупустую бутылку на стол. Хватит на сегодня. Пираты уже разбрелись кто куда, кого-то в невменяемом состоянии притащили на дирижабль. Телохранители тоже там, проверяют каюты. Это они со смотрителем что-то задержались. И не сказать ведь, что беседа была слишком интересной.
– Пора спать, – сказал Представитель, поднимаясь из-за стола.
Когви схватил его за рукав, на его губах блуждала пьяная улыбка.
– Троих, Нестол, ты должен убить для меня троих.
И в этот момент на Два Ножа нахлынули воспоминания, которые он отгонял от себя весь этот разговор.
…Девушка лет восемнадцати-двадцати, невысокая, худенькая, заморенная. Ее ладони, вцепившиеся в прутья клетки, покрыты цыпками, взгляд испуганный, затравленный. Она смотрит на уважаемого купца Нестола своими карими неестественно огромными из-за худобы глазами и не знает, бояться ли его или наоборот умолять, чтобы ее купили. В клетке осталось всего полдюжины женщин, и она единственная, у кого остались силы стоять. Если бы не это, Два Ножа ее бы и не заметил.
Они в Северном, кончается распродажа, и тех, кого господа не купят себе в слуги, повезут на юг. А на юге их, скорее всего, будет ожидать либо вечное рабство, либо и того хуже – котел.
– Порченый товар, господин. Сильно, вроде, не насиловали, но не девственница – точно.
– Это для жены. Месяц назад у меня родилась дочь, ей нужна помощь. Эй ты, умеешь за детьми ухаживать?
Губы девушки дрожат, на глаза накатывают слезы.
– У меня была дочь…
– Господин! – орет работорговец, лупя палкой по прутьям, но так, чтобы не зацепить пальцы приглянувшейся покупателю рабыни.
– У меня была дочь, господин…
– Беру.
… Служанки называли ее Цыпкой. Спрашивали, не сама ли она съела собственную дочь. Два Ножа слышал их насмешки, а сейчас смотрит, как она беззвучно плачет, спрятавшись в чулан. Ее худенькие плечи дрожат, по почти еще голому затылку (пришлось обрить, чтобы наверняка вывести вшей) стекает плевок.
Он подходит к ней и гладит по плечу. Цыпка вздрагивает и поворачивает голову, в глазах появляется страх, когда она понимает, кто к ней прикоснулся…
Нет, дело не в этом.
– Я вернусь к работе, господин Нестол. Сейчас же…
Два Ножа склоняется к ней и целует. Жадно, так, будто никогда раньше никого не целовал. И она отвечает ему, отвечает со страстью.
– Больше никто… никогда… понимаешь?.. – шепчет он ей на ухо.
– Господин Нестол…
– Меня зовут Два Ножа…
… Гнойная харкота с четкими кровяными вкраплениями покрывает ее подбородок и грудь. Она кашляет, кашляет и не может остановиться…
… – Туберкулез не лечится, господин Нестол…
… Она так слаба, что не может разговаривать. Только вымученная улыбка едва касается губ.
– Я не мог раньше, – шепчет он, гладя ее руку. – Прости меня, не мог. У меня родился… родилась вторая дочь, и я обязан был…
Она слабо пожимает его руку и вкладывает кусок бумаги.
«я тебя люблю дваножа», – написано в ней неровными крупными буквами. Он плачет, сжимая клок бумаги так, словно пытается его раздавить.
– И я тебя люблю, Цыпка…
Два Ножа склонился к смотрителю и прошипел ему на ухо:
– Единственная женщина, которую я любил всем сердцем, была с материка.
Левый глаз словно обожгло, и эта боль четко дала понять Представителю четвертого клана – в этот раз все получится.
Когви вытаращил глаза, но вовсе не от слов, которые ему сказал уважаемый купец Нестол. Его хватка ослабла, через долю секунды он отпустил руку своего собеседника и схватился за сердце.
– К тому же, я купец и хорошо знаю цену деньгам. Твоя смерть сэкономит мне две тысячи кредитов. – Два Ножа выпрямился и сделал было шаг в сторону двери, но остановился, возопив на весь бар: – Боги, Когви, что с тобой? Эй, кто-нибудь! Кажется, у него сердечный приступ!
Глава тридцать девятая
Стейгри встретил бойцов четвертого клана противным мелким снежком и унылым холодным ветерком, пробирающим до костей. Воздушный порт второго по величине города северного побережья находился на самом берегу Белого океана, соседствуя с портом морским. До самого города отсюда добрых четыре километра, но Два Ножа решил не брать кэб – пешая прогулка должна была стать не только хорошей разминкой, но и возможностью почувствовать, наконец, под ногами твердую землю.
Перелет затянулся на добрых семь дней, и на то была веская причина: один из участников Игры находился именно в Стейгри или его окрестностях. Красный «фонарик» переместился в первую же ночь после начала битвы и замер. К счастью, Кривой был слишком пьян, когда они с Два Ножа заключали договор, и совершенно не помнил условий. Потому Представитель без всяких сомнений назвал пунктом назначения Стейгри, а не Северный, как собирался ранее, и не заплатил ни кредита сверху.