Продавец лошадей
Шрифт:
— Соболезную вашей утрате, мэм.
— Мы хорошо с ним жили, получше многих... Замерзли верно, пока ехали. Вам надо лучше питаться, вы очень худая.
Пейшенс и ответить не успела, как миссис Уорлегган позвонила в колокольчик.
— Несите обед. И вино несите.
Она пыталась одновременно есть и слушать. Миссис Уорлегган с упоением рассказывала ей про свою внучку Урсулу. Не мешает узнать побольше, прежде чем приступать к работе. Джордж написал коротко и сдержанно, мол, он «желает, чтобы дочь приобрела манеры, подобающие леди».
— Внучка так на него похожа. Вся в нас пошла. И что только Джорджу не нравится?
Кажется, Пейшенс наконец-то начала понимать, с чего вдруг сэру Джорджу понадобилась гувернантка непременно из числа знакомых. И откуда вдруг взялось такое высокое жалованье, если она ни дня в жизни не работала гувернанткой…
В юности они с сестрами смеялись над матерью Джорджа. Сейчас же Пейшенс смеяться не тянуло. Теперь она считала, что эта женщина заслуживает уважения. Миссис Уорлегган, по слухам, дочь простого мельника, превосходно вышла замуж. Куда удачнее, чем многие знакомые ей леди.
И встретила старость в роскоши. Муж и сын обеспечили ей все самое лучшее.
Через два дня после приезда Пейшенс миссис Уорлегган умерла.
Урсула почти не видела отца. Для нее он был незнакомцем, интересным и загадочным незнакомцем. Она знала, что у отца много дел, что он очень, очень важный и могущественный человек. Бабушка им гордилась и говорила ей с самого детства, что она тоже должна гордиться.
Их большой дом оживал с его приездом. Но отец не так часто здесь бывал. Дела в Лондоне, дела в Труро, обо всем Урсула и не знала. Отец редко с ней разговаривал.
Отец был ею недоволен, вот только непонятно почему. Но все-таки ей было не на что жаловаться. Насчет себя она сомневалась, а старшего брата отец явно не любил и не трудился это скрывать. Это было очевидно каждому, кто их знал.
Урсула любила слушать историю про деда и бабушку, сына кузнеца и дочку мельника.
— Я знала, что у меня будет хороший муж. Было в нем что-то эдакое... чего ни в ком больше не было. У нас была мельница, что оставил мне отец, и кузница твоего деда. Но Николас все продал. И сказал, что мы переезжаем. Туда, где никто из моей родни отродясь не был…
Она страшно боялась уезжать и продавать мельницу боялась, хоть и верила деду.
— Мой Николас стал важным человеком, которого слушали благородные люди. И стал богаче тех, кто давно здесь живет. Они с братом такие умные. И хитрые. Они всегда видели, где деньги зарыты. И умели их достать. Джордж такой же. Я никогда не могла понять, о чем они говорят. И считают так быстро. Ой, он меня привел, как сейчас помню… я такого большого дома отродясь не видывала. «А мы не разоримся, Николас? — спросила я. – В таком доме только богачам и жить». «Мэри, мы теперь богачи. А наш сын женится на леди, которая знает, как обращаться с таким домом. Которая привыкла к такому дому».
Урсула немного помнила деда, он всегда на ее памяти был нездоров и редко покидал поместье. И свои комнаты тоже.
— И мы переехали сюда. Помню, Джордж сказал: «Мама, это самое большое поместье из тех, что продается. Мы будем самыми богатыми в графстве». Твой дед был осторожнее. Такая громадина стоит, наверное, кучу денег. Прямо как дворец. А сколько надо нанять людей… Но Джордж сказал, что мы можем себе это позволить. И с таким домом станем еще богаче. Мой Николас. Мой Джордж. Муж и сын — такие умные и ловкие, гинеи к ним сами льнут.
— И дядя?
— И Кэрри тоже.
Почему-то дядя часто выпадал из бабушкиной истории. На самом деле он Урсуле не дядя, конечно же, у отца нет братьев и сестер. Брат ее деда, в отличие от деда жутко тощий, но при этом куда более энергичный и здоровый.
Звучало все это как сказка. Они нашли близ кузницы клад и разбогатели? Может, им кобольды помогли?
— Для меня это было чудом, — призналась бабушка.
Из уст бабушки это звучит как колдовство какое-то. Были простые кузнецы и вдруг разбогатели. Няня рассказывала Урсуле сказки про людей, которые заключили сделки с волшебными существами. С феями и кобольдами. И еще с эльфами. Ничем хорошим обычно это не кончалось. Может, и ее семья такая же?
Ей хотелось понять, как именно они разбогатели. А вдруг все богатство исчезнет, они проснутся в жалкой лачуге и снова будут кузнецами?
Люди в няниных сказах умирали или разорялись. Или отдавали детей в обмен на богатство. А вдруг отец ее тоже отдаст? Он ей недоволен, точно отдаст. И Валентина тоже отдаст не задумываясь.
— Ты почему не спишь?
— А бабушка хоть и выглядит медленной и сонной, но на самом деле все замечает.
— Мне страшно.
— Чего тебе бояться?
— А если нам снова придется жить в кузнице, как во времена деда? И у нас совсем не станет денег?
— С чего бы вдруг нашему богатству исчезнуть?
— А вдруг папа сговорился с нечистой силой, чтоб еще больше разбогатеть, и меня им отдаст? И Валентина?
— Нет, никто тебя не отдаст. Как и моего внука.
— Я хочу понять, как мы разбогатели.
— Вырастешь и узнаешь.
— Вырасту и узнаю.
Бабушка поклялась, что никто из Уорлегганов отродясь не знался с нечистой силой. Няню тут же рассчитали. А новая таких сказок не знала. Отец снова нанял дочку священника, которая и с его братом нянчилась...
— Никаких сказок. Нечего забивать моей дочери голову всякой дрянью. Лучше занимайтесь с ней математикой и музыкой. Научите ее играть что-нибудь милое и легкое. Научите ее вышивать.
Эта девица сделает все в точности, как он сказал. На Полли Оджерс вполне можно положиться…
Сэр Джордж редко снисходил до детской. А когда там появлялся, то угодить ему было непросто. Отец Полли, даже став викарием, все так же трясся как желе, услышав имя хозяина Кардью. И она тоже боялась банкира…