Продай меня, если сможешь...
Шрифт:
– Я этими вещами не заведую. Вот завтра утром приедет Марат, у него и спрашивай.
Заталкивает меня в комнату, отстегивает браслет и захлопывает дверь. Подхожу к столу и долго смотрю на тарелку с жижей, напоминающей гречку с тушёнкой. Не ела я почти двенадцать часов, наверно, стоит хотя бы попробовать этот ужин. Наклоняюсь, беру пластиковую ложку, стараясь не дышать, кладу кашу в рот. Делаю глоток и понимаю, что меня сейчас вырвет. Мечусь по комнате, но ничего лучше тарелки не нахожу, и меня выворачивает. Во рту горько от желудочного сока и мерзкой гречки, передергивая плечами, возвращаюсь к кровати
Сергей 13.
Самолёт задерживают уже на четыре часа, но больше всего бесит то, что сел телефон, а зарядку я зачем-то засунул в чемодан и сдал в багаж. Не могу позвонить и узнать, что с Катей все в порядке, что она долетела и ждёт меня дома. Да, черт побери, я хочу по прилёту видеть ее в своей квартире, и мне наплевать, как Дима это организует. На своей территории и в своей постели мне будет проще находить аргументы для объяснения.
Третья чашка кофе уже не влазит, сижу и гипнотизирую пенную шапку, пытаясь понять, как так вышло, что всего за несколько дней мой мир сузился до одной женщины. Не многомиллионный контракт, не ответственность перед инвесторами и сотрудниками, а именно Катя заставляет меня сейчас мчаться через океан, чтобы просить прощения. Оглядываю людей в зоне вылета, чтобы одолжить телефон или зарядку, но как на зло, не вижу ни одного русского.
Наконец-то объявляют посадку. Удобно усаживаюсь в кресле, прикрывая веки, но вдруг чувствую, как что-то твёрдое приземляется на мой лоб.
– Па-па!
– распахиваю глаза и вижу, что передо мной стоит на кресле двухлетний малыш.
– Извините, ради Бога, - искренне смущается мать.
– Это его первый перелёт. Он очень переживает, вот и спутал вас с отцом.
– Ничего страшного, - отвечаю женщине и понимаю, что поспать не удасться.
Малыш, получивший от мамы выговор, тихонько косится в мою сторону. Пушистые кудряшки делают его похожим на настоящего херувимчика. Разглядываю мальчугана и ловлю себя на мысли, что хочу, да эгоистично, но безумно хочу, чтобы Катя оказалась беременна. Тогда моя девочка не сможет уйти, а у меня появится шанс сделать так, чтобы она никогда об этом не пожалела.
Ребёнок в соседнем кресле начинает дремать, давая мне возможность провалиться в долгожданный сон.
Весь полет мой маленький сосед вёл себя прекрасно, раскапризничался только на санитарном досмотре, и их пропустили первыми. К тому моменту, как подошла моя очередь оголять живот, мерить температуру и демонстрировать ладони, прошло больше двух часов. С огромным облегчением забираю багаж и выхожу из терминала в ночную Москву.
После бразильской жары погода кажется прохладной, набрасываю пиджак на плечи и иду в сторону стоянки такси. Уже собираюсь погрузить чемодан в багажник, но вижу машину Димы, въезжающую на парковку. Из неё выходят Федор и технический директор Глеб. Делая знак таксисту, что машина не нужна, подхожу к ребятам.
– Что ж вы не всем офисом?
– пытаюсь шутить, но по глазам друга понимаю, что что-то случилось.
–
– Как пропала?
– я откровенно туплю.
– Не прилетела?
– Прилетела. Дима ее встречать приехал. Она вышла из терминала, его увидела и бежать решила, сама в машину к каким-то отморозкам прыгнула, подумав, что это такси. Димон просек, что дело плохо, за ней побежал, а мужик его шокером вырубил.
Пара секунд уходит на то, чтобы прийти в себя. Вдох-выдох.
– Что сделали? Выяснили кто?
– Номера пробили, автомобиль в угоне, проследили его по камерам до Дмитровского шоссе. Дальше небольшой промежуток слепая зона, ребята выехали на последнюю точку и нашли машину брошенной. Очевидно, что похитители сменили тачку, знали гады, где пересаживаться. Я отца привлёк. Его ребята местных бандитов, смотрителей подняли, а заодно и местных допрашивают. Найдём ее.
– Сколько времени прошло?
– Девять часов…
– Девять часов! И ничего! Ее же могли… - понимаю, что это истерика. Глеб молча протягивает открытую бутылку воды.
– В офис?
Киваю в ответ и сажусь на заднее сиденье.
– Прости шеф, - за рулём сидит совершенно потерянный Дима.
– Я ничего не смог сделать.
– Дим, к тебе претензий нет.
– хочу положить руку ему на плечо, но вместо этого засовываю в карман на обивке сиденья и достаю оттуда красную папку.
Рядом со мной садится Федор и вопросительно смотрит на документы.
– Откуда?
– Здесь лежали. Сам засунул.
– со всей дури луплю несколько раз переднее сиденье кулаками, пока в него не садится Глеб.
Откидываюсь на спинку, хочу посмотреть время и вспоминаю про разряженный телефон.
– Дим, поставь на зарядку. Марго знает?
– спрашиваю у Фёдора.
– Я не смог сказать.
Мой телефон на приборной панели оживает.
– Сергей Михайлович, у вас тут куча пропущенных.
Беру в руки смартфон, на экране среди всплывающих уведомлений зелёным пятном горит сообщение, от которого я не могу поднять глаза, буквы прыгают, мозг отказывается воспринимать текст:
«Ты знаешь, что делать. Срок до 15.00 или ищи свою девку по борделям!»
– Что там?
– Федор замечает мое состояние, - Дай сюда!
– выхватывает телефон.
– Глеб, срочно всю информацию по этому номеру, ломай нахрен оператора.
– Не даёт покоя им этот контракт. Слишком много денег теряют. Суки!
В своём кабинете застаю целый выездной штаб. По коридорам гуляют чоповцы в полевке, в моем кресле сидит Громов Юрий Валентинович собственной персоной и коротко отдаёт распоряжения.
– Ну что скажете, Юрий Валентинович?
– выдерживаю на себе его тяжелый взгляд.
– Ничего пока. Кто-то из местных видел чёрный джип, но номера не запомнил.
– Глеб, что у ребят?
– Тоже глухо. Шифруются шишки грамотно. На директора и замов даже никакого имущества не зарегистрировано. Нам нужна хоть какая-то зацепка.
– Проверяй родственников, ищите место отправки сообщения. Ну должно же быть хоть что-то!
– я срываюсь на крик.
– Юрий Валентинович, на Дмитровском шоссе в овраге найден труп женщины, - в кабинет входит один из чоповцев. Стискиваю руками стол до белых костяшек, я готов к чему угодно.
– На вид лет сорок…