Продажные твари
Шрифт:
Нажав рычаг спуска, чтобы услышали в кабинете, Маша ополоснула руки, вытерла их куском туалетной бумаги, поправила парик перед зеркалом и вышла из туалета.
— Кофе уже готов, — сообщил Иванов. На журнальном столе стояли две толстобокие керамические чашки, ваза с фруктами и открытая коробка шоколадных конфет.
— Благодарю вас, — Маша уселась в кресло и отхлебнула жидкий растворимый кофе, — ну, Вячеслав Борисович, вспомнили?
Самым ярким воспоминанием пионерского детства оказался первый поцелуй в губы с девочкой-одноклассницей в двенадцатилетнем возрасте. Автоматически
— O'кей, Вячеслав Борисович, — дождавшись конца рассказа, Маша откровенно взглянула на часы, — давайте считать первую часть нашей интересной беседы на этом законченной. У меня к вам предложение — перенести вторую, более серьезную часть на завтрашний вечер или на любое удобное для вас время. Нам придется касаться политики, и лучше это делать с диктофоном. К тому же в половине восьмого я должна встретиться с подругой. Мне неловко заставлять ее ждать, — Маша сокрушенно вздохнула, — если бы я знала, что мне сегодня так повезет и удастся встретиться с вами, я освободила бы весь вечер, не назначая никаких встреч, и обязательно взяла бы диктофон.
— Не огорчайтесь, Юленька, — он все-таки положил свою потную лапу ей на коленку, — я с огромным удовольствием встречусь с вами завтра вечером, часов в восемь. Лучше это сделать в менее формальной обстановке. Где вы живете? Мой шофер подъедет за вами к восьми часам, куда прикажете.
— Спасибо, — нежно улыбнулась она и чуть подвинулась, высвобождая коленку из-под влажной пухлой ладони, — не стоит беспокоить вашего шофера. Я сама подойду к восьми часам сюда, к офису.
— Ну что вы! Какое беспокойство?! — Иванов понял, что для первого раза переборщил, и руку на коленку больше не клал. — Вы все-таки скажите, где именно вы отдыхаете.
— Санаторий «Солнечный берег», — нехотя ответила Маша.
— Вот и хорошо. Вы просто выходите к восьми к проходной, вас будет ждать моя машина. Я с удовольствием приглашу вас поужинать, а потом отвечу на все ваши оставшиеся вопросы.
Маша встала, оправила короткий подол платья, бросила в сумку блокнот и ручку.
— Большое спасибо, Вячеслав Борисович, с нетерпением буду ждать завтрашнего вечера. Все доброго.
— Подождите, Юленька, давайте я вас подвезу. Где вы встречаетесь с подругой?
— В кафе «Прометей», на набережной. Кафе «Прометей» считалось одним из самых приличных и тихих мест в городе. Вечерами там никаких дискотек не проводилось, посетителей набиралось немного из-за высоких цен. Столики под тентами стояли у самой кромки пляжа.
Иванов сел рядом с Машей на заднее сиденье джипа. Маша вжалась в дверь, чтобы он не вздумал опять положить куда-нибудь руку. До кафе езды минут двадцать. Молчание становилось неловким, напряженным. Иванов не сводил с нее масляных зеленоватых глазок, смотрел так, будто уже мысленно раздевал.
— Вячеслав Борисович, можно курить у вас в машине? — громко спросила Маша, пытаясь нарушить молчание.
— Я сам не курю, но вам, Юленька, можно все! — многозначительно ответил он.
Маша
— Вячеслав Борисович, вы женаты?
— Да, вторым браком. Но сердце мое пока свободно, как говорится.
«Тьфу, придурок!» — выругалась про себя Маша.
— А дети есть у вас?
— Дочь шестнадцати лет, от первого брака. А вы, Юленька, замужем?
— Вообще-то да, — медленно и неуверенно произнесла она — надо было доиграть до конца, не разочаровывать его, потерпеть еще минут десять. — У меня сложные отношения с мужем, — призналась она, — знаете, в наше время так тяжело построить семью, особенно если женщина с раннего утра до позднего вечера занята на работе, к тому же постоянные командировки и время отпуска не совпадает. Вот и сейчас я отдыхаю с подругой, а муж в Москве.
— Можно, я задам вам нескромный вопрос? Впрочем, вы еще не в том возрасте, когда этот вопрос неприятен женщине. Сколько вам лет, Юленька?
— Двадцать пять. Два года назад я окончила факультет журналистики Московского университета, год проработала в «Московском комсомольце». А потом появилась наша газета «Кайф». Я люблю все новое, мне нравится начинать сначала.
— А кто спонсирует вашу газету?
— О, у нас много сильных спонсоров, например, банк «Огни Москвы», компания «Проктер энд Гембл», потом… японская компьютерная фирма, я, к сожалению, все время забываю, как она называется. В общем, с этим у нас проблем нет.
Маша уже плела невесть что. Она понятия не имела, кто и как может спонсировать молодежную газету.
Наконец показалась светящаяся вывеска кафе «Прометей». Любезно попрощавшись с Ивановым, Маша выскочила из джипа и облегченно вздохнула. В кафе она уже вошла спокойно, не спеша села за пустой столик, заказала стакан «спрайта» и порцию мороженого. Воду выпила залпом, мороженое лишь слегка ковырнула ложкой, выкурила сигарету, расплатилась и спустилась на пляж.
Было восемь часов вечера, народу на пляже оказалось совсем мало. Маша с наслаждением стянула проституточное лиловое платье и осталась в купальнике-бикини. У лифчика купальника отсутствовали бретельки, пластмассовые чашечки торчали далеко вперед, и объем груди явно не соответствовал тоненькой фигурке. Достав маленькое зеркальце, она осторожно вытащила сине-лиловые контактные линзы. Снимать парик на глазах запоздалых купальщиков Маша не решилась, натянула сверху большую резиновую шапку и, разбежавшись, с удовольствием прыгнула в воду, немного отплыла от пляжа на глубину, нырнула, потом быстро отклеила размокшие накладные ресницы, мерзкие розово-лиловые ногти, и все это медленно отнесло волной, как легкий мусор.
Теплое вечернее море расслабляло, смывало страх и напряжение вместе с чужим, назойливым запахом духов «Фиджи». Накупавшись, Маша с удовольствием прошлась босыми ногами по прохладным камням пляжа, сняла рыжий парик вместе с резиновой шапкой, встряхнула свалявшимися под париком темно-каштановыми волосами, достала из сумки пакет, в котором лежали шорты, майка и китайские тапочки.
Через пятнадцать минут она садилась в черную «Тойоту», поджидавшую ее в тихом переулке неподалеку от кафе.