Продвинутый аккаунт
Шрифт:
Зачесался кулак Лебедеву врезать. Только сам Пашка имел право говорить такую правду о своём бате, но уж никак не придурок, чья мамаша направо и налево раздвигает ноги!
— Короче, не впутывай меня в эту хрень, вот что, — просвистел Пашка. — Я же тебе не предъявляю за то, что…
Лебедев побелел, и Пашка счёл лучшим прикусить язык.
— Я пошёл, — мрачно отрезал он. — На алгебру не хочу опаздывать.
И он понёсся в школу почти бегом, тогда как Лебедев на второй урок не явился вовсе. И вообще в тот день свалил куда-то с концами.
Уже
Обществознание и кусок химии он посвятил изучению проблем, возникших в работе Весёлой фермы, хотя сидящий рядом Толик мешал довольно сильно.
Колупаться в памяти рабов пришлось основательно, и тунеядца он определил только с третьей попытки, ближе к звонку: им оказался Васин, которого предки увезли в Тамбов на свадьбу тётки. Надо теперь этому оболтусу новую работу искать, навряд ли ему будут рады после того, как он из кафехи на три дня слился.
Нажав Лидочке «не обращать внимания на Соколова» за пятьсот очков, Пашка всю литературу изучал вакансии для школьников и студентов, выписывая под биографией Салтыкова-Щедрина телефоны, по которым надо было звякнуть, чтобы назначить ему собеседования. Старая тетрадка была единственной, имевшейся в наличии, потому что её в начале урока вернула училка после проверки. Остальное добро осталось в логове матери.
Пашке очень нужно было не только вернуть в строй Васина, но и расширить Весёлую ферму. Уже в эту субботу оплаченный период пользования «Дополненной реальностью» истечёт. И на этот раз Пашка не обосрётся с продлением! Даже если игруха не поменяет тарификацию, и можно будет платить по неделям, пополнить должен Пашка баланс на несколько лет вперёд.
Он решил вбухать в своё божественное будущее минимум сто тысяч, во избежание дальнейших недоразумений. А чтобы позволить себе такое и продолжать приятную жизнь начинающего олигарха, прохлаждаясь в кафешках и без оглядки тратясь на Пионову, нужно было собрать финансовый запас.
Раньше Пашка подумывал подключить к ферме историка, но новости от Зинки его несколько охладили. Ладно, пусть себе занимается, чем хочет, пока не мешает. Интересно, нашлись там его бабы или нет?
Перед английским Пашка договорился о том, что Васин попробуется курьером в мак и придёт сегодня работать. На уроке он настроил Васина соответственно. Правда, ЗПшка там была чуть пониже.
А вот на практикум по алгебре Пашка вообще не попал. Ибо нагрянула внезапно прямо в школу его мамаша!
Бог Всемогущий едва успел предотвратить громкий, отвратительный, грозящий стать достоянием всей школы скандал. Она взялась орать, только лишь завидела Пашку вывернувшим из-за угла к кабинету, урок в котором стоял у 10-го «Г» по висящему в холле расписанию, с коим мамка, видимо, ознакомилась. А может, и у классухи спросила. Иначе откуда ей знать, что изгнанный сын вообще ходит на занятия?..
От неожиданности Пашка спустил пять сотен баллов на одну только команду «заткнись!», и лишь потом додумался набрать:
И там, около трансформаторной будки, свирепствующий Пашка, то и дело разбивающий драконов и недоведённые «П», перепрошил в сердцах своей мамке всю систему!
Свёл в ноль склонность скандалить, херанул на максимум черту характера «миролюбие», а следом ещё «терпение», «радушие» и «отходчивость». Чуть выдохнув, добавил к перечню максимальных качеств «доброжелательность» и, после недолгого колебания, «уважение к себе».
Лишился семидесяти тысяч баллов, как последний лох!
Приложение дало в утешение сраную лису.
Напоследок вошёл Пашка во «взаимоотношения» и, стараясь не вчитываться в исходные данные, поднял на максимум в «Павле Андреевиче Соколовом, 14.02.2002» на сто процентов «уважение к», «дружеские чувства к» и «восхищение».
На счету осталось всего сорок четыре тысячи триста восемь очков. Писец траты незапланированные!
Дали новую лису.
Пашка поднял на мать глаза и прищурился.
— Хотела попросить тебя вернуться домой, — проговорила она со странным выражением лица. — Мне очень одиноко и страшно одной. Я надеялась, что ты мне поможешь пережить всё это. Прости, я очень сильно погорячилась.
Внезапно Пашка почувствовал в глазах жжение. Стоящая перед ним женщина внушала какой-то сакральный страх. Потому что это была не его мать. У неё даже выражение лица стало чужое.
Пашка сглотнул. Быстро вытер уголки глаз. Дыхание спёрло.
— Ты хочешь вернуться на урок? — спросила, выдержав паузу, мама.
— Нет. Пойдём… домой? — кое-как выдавил он.
По пути больше молчали, но мать сделала ещё одну будоражащую до мурашек вещь: взяла его за руку. Прежде Пашка вырвал бы ладонь и начал оглядываться в паническом ужасе: не дай бог кто такое непотребство слюнтяйское увидит! А теперь дошёл с матерью до самой квартиры, и оттого, как она сжимала то и дело пальцы, становилось внутри муторно и даже страшно.
Какая именно из новых настроек вызвала в итоге что-то вроде исповеди на кухне за обедом, он не знал, хотя, скорее всего, дело было в «дружеских чувствах к», хотя Пашка думал, тратя свои семь двести на данный пункт, что подразумевается забота о нём, а не такие вот излияния.
А в довершение долгой и слишком откровенной для общения с сыном истории переживаний и сомнений, мать добила тем, что попросила у Пашки совета, как ей быть дальше: попытаться вернуть отца или строить свою новую жизнь без него.
— Я устала от постоянных измен, но я знаю, что они для него ничего не значат. Не думаю, что он когда-либо был в курсе того, что я вижу всё это и понимаю. Но теперь принять его назад будет означать осознанное смирение. Я не знаю, какой пример для вас с Серёжей хуже. Я не знаю, что мне делать. Я просто хочу уладить всё это. Но и потянуть расходы на семью я одна не смогу. А твой папа, к сожалению, не станет помогать даже вам, если продолжит жить в чужом доме. Он и себе не всегда умеет помочь.