Проект Антироссия. Очерки и статьи 2004–2020 годов
Шрифт:
Воспитание моральной устойчивости в гражданах. Особенно это касается молодежи, среди которой год от года фиксируется рост числа преступников. Так, по данным ГУВД Москвы, за 6 лет в два раза возросло количество разыскиваемых несовершеннолетних (1993г. – 523 чел., 1999г.– 1175 чел.). Не секрет, что культурно-образовательная характеристика большинства несовершеннолетних преступников существенно снижена по сравнению со сверстниками. Вот, некоторые особенности:
– ограниченность использования источников культурной информации (регулярно читали книги не более 10-20% обследованных подростков, совершивших преступления, газеты – менее 10%, причем, в основном, спортивную и развлекательную информацию);
– использование кино, видео, телевидения, радио преимущественно как средства заполнения свободного времени. Именно «ящик» стал воспитателем молодого поколения. Во многом, это произошло от того, что другие способы проведения досуга оказались для него недоступными. Телевидение же вместо того, чтобы образовывать и воспитывать своего зрителя, разлагает,
– предпочтительное отношение к «своим» каналам информации, получаемой в микрогруппе, в среде, где преимущественно проводится свободное время;
– утрата интереса к учебе, неприятие требований образовательного учреждения, потеря ответственности;
– узкоутилитарное отношение к работе, отсутствие связанных с ней длительных планов;
– равнодушие к проблемам, находящимся в центре внимания общества, неучастие в общественной жизни либо примыкание к экстремистским ее проявлениям.
Около 70% несовершеннолетних преступников проводили свободное время в компаниях, где основными видами времяпрепровождения являлись выпивки, употребление наркотиков, секс с «общими девочками». Для них характерны существенные искажения нравственного и правового сознания. Это толкование долга, совести, дозволенности, исходя из личных желаний или групповой солидарности; ориентация на получение сиюминутного удовольствия; равнодушие к переживаниям и страданиям других людей или даже стремление самоутвердиться, причиняя их более слабым. Искажено само понимание дозволенного и недозволенного поведения.
Чтобы противодействовать указанной тенденции, необходимы идеологические и культурно-воспитательные меры профилактики, заключающиеся в устранении и ограничении криминогенного фактора путем формирования у членов общества нравственной позиции, ориентированной на базовые человеческие ценности, воспитания идей добра и справедливости, законов высокой нравственности, устранения явлений моральной безнормативности и деградации и пропаганды эгоцентризма, насилия, жестокости и сексуальной распущенности. Боссы нашего ТВ утверждают, что «какое общество, такие и герои». Неправда! Каковы будет герои, таким, во многом, станет и общество.
Немаловажной и даже ключевой является в рассматриваемом вопросе роль семьи, являющейся важным регулятором поведения человека. Около 60% виновных в совершении убийств и тяжких телесных повреждений не состояли в брачных отношениях. Еще у 12% семейные отношения дезорганизованы.
Добавим к этому в порядке «информации к размышлению» результаты исследования американского криминолога Ф.Адлера, выбравшего 10 стран, разных по уровню экономического и демократического развития, но с относительно низким уровнем преступности (Алжир, Болгарию, ГДР, Ирландию, Коста-Рику, Непал, Перу, Саудовскую Аравию, Швейцарию, Японию), и проведшего их сравнительный анализ. Общим у перечисленных стран оказалось лишь одно – жесткий социальный контроль за противоправным поведением: партийный, полицейский, религиозный, клановый, общинный, производственный, семейный.
Глава 4. Суррогат совести
Кто признает законы как сумму всей нравственности,
тот признает лишь обложку книги о нравственности…
(Св. Николай Сербский)
Конечно, неверно было бы с нашей стороны винить во всех бедах государство. Ведь всякое общество состоит из отдельных членов, определяющих, в конечном итоге моральный климат в этом обществе. В России, к сожалению, прогрессирует такая грозная болезнь, как равнодушие, наплевательское отношение друг к другу, разобщенность. «Человек человеку волк» – мораль, которая стала у многих в ходу. А главный принцип, по которому живет большинство из нас: «Моя хата с краю – ничего не знаю!» Достоевский писал в своем «Дневнике»: «Не единичным злодеяниям того или иного индивидуума надо ужасаться, но привычке нашей к ним…» То-то, что привычке! За последние годы мы привыкли к разгулу криминала, привыкли к ежедневным сводкам, от которых в былые времена у нормального человека волосы встали бы дыбом, привыкли к крови и насилию, мало уже отличая кровь силиконовую из бесчисленных кинофильмов от настоящей, показываемой в «Новостях». Нас уже ничего не ужасает и не удивляет. Более того, случись где несчастье, вокруг места происшествия собирается толпа зевак, одержимая нездоровым любопытством – чужое горе всегда интересно. И, если сосед стал жертвой преступления, это зачастую лишь повод, чтобы обзвонить знакомых и притворно повздыхать о его участи. Такова защитная реакция психики от слишком большого количества травмирующей информации. Люди прячутся в своеобразный панцирь, но проблема остается и лишь увеличивается. Став свидетелями преступления, большинство из нас пройдут мимо, справедливо опасаясь, что и нам «достаться» может. А, случись что-то с нами, ведь и нам точно так же никто не придет на выручку. Крикните «караул!» – никто не придет на помощь, но даже и разбегутся, и попрячутся за своими железными дверьми. Совершая дурной поступок, многие оправдывают себя: «Все так делают!» Но следует помнить, что подлость общества никогда не оправдывает подлости отдельного его члена. К сожалению, в российском обществе все более распространяется явление, которое можно назвать «дефицитом совести». И в это – одна из главных опасностей на сегодняшний день.
Законы, даже самые лучшие, все равно не могут быть панацеей, ибо в жизни слишком много нюансов, которых невозможно предусмотреть в них. Есть непреложная истина – не укради. Но представьте, если отец больного ребенка, не имея средств к существованию, ограбит своего более богатого соседа, – прав ли он будет? Или же другой случай: «отморозок» убивает ребенка, правоохранительные органы по каким-то причинам отпускают его на свободу, тогда отец жертвы вершит самосуд (примерная история «Ворошиловского стрелка») – прав ли он? По закону этот человек преступник, и его осудят. А по справедливости? Что оставалось ему, если закон отказался покарать убийцу? Таких случаев немало. И выходит, что справедливость может отказаться вне закона, а закон несправедливым. Истина – одна, но правда у каждого своя.
Наивысшей формой правосознания считается такая, когда субъект относительно бессознательно, на основе сформировавшихся у него навыков, умений, установок, потребностей выполняет, не задумываясь, в любой, даже самой сложной и кажущейся безвыходной ситуации, правовые предписания, например, не совершает преступления, административного правонарушения.
Между тем, говоря об особенностях российского правосознания, следует помнить, что в России, в широкой массе не существовало той правовой культуры, которая столетиями формировалась в западных странах, где все отношения между субъектами были строго регламентированы посредством различных договоров. В России главным, а часто единственным мерилом была совесть. Вспомним, например, русских купцов. С них, по крайней мере, до 19-го века и в голову не приходило никому брать расписки, потому что «слово купеческое» уже являлось нерушимой гарантией. То же и в других слоях населения, в независимости от положения и материального благополучия. Не зря писал И. Крылов:
В ком есть и совесть, и закон,
Тот не украдет, не обманет,
В какой бы нужде ни был он;
А вору дай хоть миллион –
Он воровать не перестанет.
В то время, как в «развитых» странах люди все закрепляли на бумаге, не доверяя друг другу, русские люди верили друг другу на слово. Потому что существовал куда более значимый институт, чем право, регламентирующее лишь внешнюю сторону отношений. Институт этот – Совесть. Внутренний закон. Живя по нему, человек не совершал преступления не потому, что не имел возможности, но потому что не хотел того, боялся поступить «не по совести» и навлечь на себя гнев Божий. Вот, она – наивысшая форма правосознания! Совесть ей имя! И эта форма искони была на Руси до тех пор, пока не погнались мы за Европой и, напялив платье ее, перенеся на родную землю многие ее достижения, в то же время неосмотрительно перенесли то, что нельзя было переносить ни в коем случае, то, что разрушило тот внутренний закон, который был у нас. В Российскую Империю хлынули дельцы иной веры, а часто и вовсе без оной. Их мораль была: оправдано все, что выгодно. Столкнувшись с такими жесткими конкурентами, приходилось перенимать правила их игры. Тогда-то в России появились ростовщики, которые вскорости приобрели весьма большое влияние на все происходящее в Империи. Совесть была забыта – оставались законы. Поэтому с середины 19-го века в России развивается правовая система, надо сказать, очень демократичная. Вводятся суды присяжных, судебные заседания проходят открыто, обвиняемых защищают адвокаты, стяжающие себе славу на громких делах. Приговоры так же весьма гуманны, если не сказать больше. Нередко преступников выпускают из зала суда. Так присяжными была оправдана террористка Вера Засулич. Но отчего-то, несмотря на демократичные законы, преступность лишь возрастала, и характерно, что многие тяжкие преступления совершали представители образованного сословия. А дело все в том, что эта часть российского общества была духовно тяжело больна, и болезнь ее медленно просачивалась и в народ, еще сохранявший в себе прежний внутренний закон. Этот духовный недуг прогрессировал все последние годы существования Российской Империи, затем развивался весь 20-й век и грозит достигнуть своего апогея в веке 21-м…