Проект «Геката»
Шрифт:
— Ладно, потом, — махнул рукой инструктор. — Давайте к делу. Простой подъём и спуск. Все готовы?..
Чем выше Гедимин поднимался, тем отвеснее становилась стена; если первые пять метров можно было лезть, опираясь на выступы и цепляясь за ниши и трещины, то дальше сармат взбирался на когтях. Ещё выше — последние метры перед финишем — «скала» наклонялась в сторону поднимающихся и нависала над ними.
Гедимин высвободил левую руку и рывком приподнялся на пару десятков сантиметров. Полые концы когтей зажглись красным, фрил от их прикосновения зашипел и задымился. Пальцы сармата погрузились в «скалу», и впрыск охладителя остановил плавление, оставив четыре узкие глубокие вмятины — новую опору для руки. Гедимин перенёс вес на неё и ненадолго остановился, нащупывая выступ под левую ногу. «Одиннадцать центнеров металла и мяса,» — он покосился на когти — сейчас, когда сармат их не использовал, они были приподняты над ступнёй и оставляли чувствительные участки пальцев открытыми. «Свисают с отвесной поверхности. Держатся на шестнадцати штырьках. Кто вообще до этого додумался?!»
Справа от сармата снова вспыхнуло красное свечение, и зашипел оплавленный фрил, — там поднимался Хольгер, и он обогнал Гедимина уже на три метра. Может, он и был слабее — даже после доработки в Биоблоке — но, когда сарматы освоились со скафандрами, выяснилось, что Хольгер превосходит Гедимина в быстроте и ловкости, и чем дольше шли тренировки, тем это становилось заметнее.
Химик уже миновал вертикальный участок и приостановился перед тем, как штурмовать отрицательный уклон. Заметив взгляд Гедимина, он весело хмыкнул и рывком подтянул ногу, одновременно вытягивая руку. Рывок подбросил его на полметра вверх, и он повис на участке с отрицательным наклоном. В следующую секунду он коротко вскрикнул, и его когти заскрежетали по фрилу, — он свисал со «скалы» на руках и медленно сползал вниз, оставляя за собой проплавленные борозды.
— Охладитель! — крикнул Гедимин, раскачиваясь на когтях и перебрасывая своё тело на метр вправо. Хольгер разгонялся медленно, всеми силами пытался затормозить, — ремонтник ещё успевал остановить его до того, как падение станет неуправляемым. Он перенёс вес на ноги, снова качнулся, отталкиваясь ладонями, и не сразу понял, что верхняя часть его тела уже ни на чём не держится. От внезапно усилившейся нагрузки когти ног с громким щелчком откинулись кверху, и сармат понял, что летит вниз — и не сползая по стене, как Хольгер, а свободно, как упавший камень.
«Скала» была рядом, и Гедимин, извернувшись, оттолкнулся от неё и кувыркнулся в воздухе, замедляя падение. Он почти успел сгруппироваться для мягкой посадки, но земля оказалась ближе, чем он думал, — через долю секунды сармат услышал лязг и хруст и стиснул зубы — в глазах потемнело от боли. Он упал на левое колено — оно послужило основной опорой, правая нога, почти распрямившаяся, ударилась об пол ступнёй, колено коснулось поверхности на мгновение позже, и удар получился слабее. Сдавленно шипя, Гедимин попытался встать, — почти удалось, но левая нога отчего-то не хотела держать его вес, и сармат снова опустился на пол. Теперь он чувствовал, что под скафандром сочится вязкая жидкость, и что колено прилипает к ней.
— Лежать! — крикнул Гуальтари, хватая Гедимина за плечи. Когда он успел подбежать, сармат не заметил. На дальнем конце зала уже зажёгся красный свет — кто-то входил в помещение по красному коридору, и на этот раз пришельцы не остановились на пороге.
— Что с коленом? Ногу чувствуешь? — быстро спросил Гуальтари, силой разворачивая Гедимина на спину и укладывая на пол. Сармат от удивления даже не стал сопротивляться, только скрипнул зубами, когда неловко шевельнул повреждённой ногой. Гуальтари крепко взял её за голень и развернул боком, не давая выпрямиться.
— Гедимин! — Хольгер спрыгнул со стены и склонился над ним. В спешке он забыл втянуть когти; они ещё светились красным, и пластины внешней брони, к которым они прикасались, понемногу начинали дымиться.
— Когти втяни! — Гедимин, повернув к нему голову, недовольно сощурился. Хольгер посмотрел на свои руки, досадливо фыркнул и, исправив оплошность, наклонился над ремонтником и тронул его за плечо.
— В сторону! — крикнули подошедшие сарматы-медики. За ними ехала самоходная тележка. Секунду спустя броня на колене Гедимина была вскрыта, и сармат, приподнявшись, увидел блестящие чёрные потёки, — внутреннее покрытие скафандра треснуло от удара, и осколки впились в кожу. Торчащих костей он не увидел, — то ли не успел вглядеться до того, как медик прикрикнул на него и силой заставил лечь ровно, то ли все обломки остались внутри… или, может, кость только треснула и надломилась?
В этот раз боль приглушили выстрелом из станнера — короткий треск, и сармат перестал чувствовать ногу от бедра до пальцев. Медики что-то делали с раной — то ли извлекали осколки, то ли собирали кость по частям. Над правым плечом, присев рядом на корточки, наклонился Хольгер; он гладил броню и пытался перехватить мутный взгляд Гедимина. Тот кое-как свёл глаза в одну точку и с трудом повернул голову вправо.
— Ты за мной так, да? — прошептал Хольгер; его веки дрожали. — Не надо было, атомщик. Я же держался. Возможно, съехал бы на два-три метра вниз. Не надо было так…
— Не вижу причин для волнения, — громко сказал подошедший к нему Константин. Пока медики возились с Гедимином, все сарматы успели спуститься со скалодрома и теперь стояли рядом — ремонтник видел силуэты в чёрной броне.
— Гедимин снова принёс кровавую жертву, только и всего, — продолжал Константин; ремонтник не видел его лица, но, судя по голосу, северянин брезгливо морщился. — Кому на этот раз? Видимо, духу скафандра. Или, может, всей базы. Но тогда неудачно — кровь-то осталась в костюме… Эй, атомщик! Хватит уже поить кровью всё подряд. Я знаю, что это работает, но сколько же можно?!
Пока он говорил, ремонтник дважды услышал металлический лязг, — Линкен толкал Константина в бок, но броня смягчала удар до полной незаметности, и сармат спокойно закончил свою речь. «Глупые шутки,» — подумал Гедимин, закрывая глаза. Медики успели что-то ему ввести — туман вокруг становился всё гуще, и лишний раз шевелиться не хотелось.
Проснулся он, по ощущениям, через час-полтора, и разбудил его знакомый полушёпот и мягкое прикосновение к повреждённой ноге.
— Ничего необратимого, eateske, — чуть громче ответил сармат-медик — его голос Гедимин успел запомнить. — Коленную чашечку мы собрали, связки быстро регенерируют. Обычный закрытый перелом плюс резаное ранение осколками. Завтра утром пойдёт на тренировку. Из-за фиксатора будет хромать, бегать его не пустят.
— Значит, всё сработало как надо, — сказал довольный Кумала. — Очень хорошо. Очень.
Гедимин услышал, как закрывается крышка автоклава, а потом увидел конструктора, склонившегося над стеклом — прямо над головой сармата, заключённого внутри.
— Вы скоро поправитесь, — тихо сказал Кумала и улыбнулся. — Даже шрама не останется. Я видел, какой трюк вы пытались проделать. Видимо, вы уже свободно чувствуете себя в моей броне. Всё, как я рассчитывал. Вам нравится этот скафандр?
Гедимин недовольно сощурился, но не признать очевидное он не мог.