Проект «Геката»
Шрифт:
— Кто? — Гедимин, вздрогнув всем телом, поднял взгляд на Корсена. «Кто ещё…»
— Ассархаддон Криос, — ответил капитан, щелчком пальца переключая карту. Теперь сармат видел Нептун, окружённый роем спутников.
— Земной флот нашёл его базу на Сао, — продолжал Корсен. — Накрыл и распылил со всеми верфями. Крейсеров у нас больше не будет. Обойдёмся истребителями. Говорят, макаки положили там четыре своих крейсера. О смерти Ассархаддона сообщили официально — даже образец тканей взяли.
Гедимин молча смотрел на спутники, летящие по своим орбитам, и прислушивался к шевелению ледяных обручей на рёбрах. Грусти не было — только тупая ноющая боль, видимо, дошедшая до своего предела, — больше ей некуда было усиливаться.
— Повезло им, — пробормотал он. — Значит, атомного флота скоро не будет.
…Фьонн вошёл в активную зону. Он стоял за спиной Гедимина, стараясь не попадаться на глаза, но невидимые вибриссы наткнулись на него, и Гедимин обернулся.
— Я в порядке. Иди… куда-нибудь ещё.
— У тебя глаза чёрные, — тихо ответил Фьонн, и Гедимин не сразу вспомнил, что у него на лице тёмный щиток, и глаз под ним не видно. — Константин… кто он? Учёный, как вы с Хольгером?
Гедимин кивнул.
— Мы вчетвером строили этот флот. Теперь из четвёрки остались двое, а от флота… — он махнул рукой.
11 октября 30 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»
В наушниках зашипело. Гедимин приподнялся на матрасе, в очередной раз пытаясь провести рукой по слипающимся глазам и натыкаясь на лицевой щиток. Экипаж возвращался на корабль за полчаса до официального подъёма; выгрузка ирренция закончилась, реактор успокоился, — можно было подумать об отлёте.
— Не спишь? — осторожно спросил Фьонн. — Знаешь, чем заполнены доки «Мары»? «Циклопами» и «Чиа». Я прошёл вдоль всей дуги — насчитал шесть «Цикло-Бетов», два «Бета», считая наш, и единственный «Феникс».
— Понятно, — отозвался Гедимин. — Так же пройдёшься на Альбиориксе и Палиаке, и мы узнаем, сколько крейсеров сейчас в ремонте.
Фьонн, уловив насмешку, сердито фыркнул и отключил связь. Гедимин, потянувшись, поднялся на ноги, покосился на мониторы, проверяя состояние реактора, и сел к щиту управления.
— На Альбиорикс не идём, — послышался в наушниках ровный голос Корсена. — Выгружаем половину сырья здесь, вторую везём на Палиак. Следующая посадка — на «Шамане». Пойдём порталами.
— Что с «Красным богом»? — спросил Гедимин.
— Обнаружен и уничтожен, — отозвался Корсен. — А чего ты ждал, теск? Я вот удивился, что нас на «Маре» приняли. Вокруг Сатурна космос кишит макаками.
«Знают, где искать,» — Гедимин сердито сощурился. «Скоро доберутся…»
— Предлагаю в следующем месяце никуда не лететь, — раздался в наушниках голос одного из пилотов. — Находим место на плато, строим клонарий и обживаем планету. Портал можно закрыть, Гедимин это умеет.
Корсен тяжело вздохнул.
— Сначала надо пристрелить Нумусиа и взорвать «Элару». Иначе наша колония простоит ровно сутки. А вообще — я сделаю вид, что не слышал. На другом корабле тебя уже расстреляли бы.
«А идея хороша…» — вздохнул про себя Гедимин, отгоняя видения ирренциевой электростанции, серокожих сарматов, неуязвимых для омикрон-излучения, и купольных городов, расползающихся по плато. «Пусть даже не Кагет, другая планета, не такая удачная… Мы обжили Сао и Несо, куски азотного льда. Что, в Вендане не найдётся свободной ледышки?»
— Арторион передал нам послание от Земного Союза, — продолжил Корсен после долгого молчания. — Линхольм предлагает сдаваться. Обещает жизнь.
— Щедро, — пробормотал кто-то из канониров. — Приказ Цанева отменили?
— А вот об этом в тексте ни слова, — ответил Корсен. — Ладно, хватит болтовни. Три часа на отдых, потом идём на Палиак!
17 октября 30 года. Кагет, Обугленные горы, урано-ирренциевый рудник
Гедимин вышел в коридор и остановился. Мимо, воодушевлённо переговариваясь, проходили сарматы, на ходу сбиваясь в группы. Даже медики покинули пост, надев зачем-то скафандры полной биозащиты. Все стягивались к главному шлюзу.
— Нос уже снаружи, а корма, как всегда, сзади, — бросил на бегу кто-то из солдат. — Когда откроют шлюз?
— Спокойно! — заговорил в наушниках Корсен; видимо, общий шум на канале мешал и ему, и он повысил голос. — Нос ещё внутри. Оба шлюза открываю я, забыли?
Сарматы притихли и даже расступились, изобразив парадный строй.
— Итак, мы все идём в лагерь, — продолжал Корсен, проходя мимо них к шлюзу. — Находимся там до отбоя, стараемся никого не убить и ничего не разрушить. «Элара» будет там же. Спирта и «жуков» хватит на всех.
— Вот всегда так говорят, — пробормотал кто-то. — А потом ни «жуков», ни спирта…
Шлюз начал открываться. Корсен, встав посреди коридора, повернулся к Гедимину.
— Пока нет дождя, займись делом. Левый гравитрон трещит перед выстрелом. Посмотри, что с ним. Инструменты, склад, ракетные шахты, — всё в твоём распоряжении. Распоряжайся. К лагерю не подходить!
…Тучи несколько раз сходились над предгорьями, но расползались снова, так и не пролившись. Гедимин прикрыл полуразобранный гравитрон защитным полем — ветер, постоянно меняющий направление, был так силён, что мелкие детали сдувало. Второе поле он установил на всякий случай на корабле, прямо за вскрытой ракетной шахтой. Можно было, конечно, не трогать обшивку, открыть шлюз и ходить через него к шахте за каждой деталью, но Гедимин ещё в первом походе вскрыл корабль изнутри, и теперь в левом борту зияла двухметровая «пробоина». Мембрана защитного поля не пропускала внутрь местную фауну и растительный сор, обильно приносимый ветром. Кое-что, когда Гедимин замешкался, попало и в гравитрон, и сармат, назвав себя идиотом, долго и придирчиво вычищал механизм изнутри.
Бросив случайный взгляд на дозиметр, он удивлённо мигнул — показатель сигма-излучения быстро и беспорядочно пульсировал. Сармат поднёс его к корпусу корабля — пульсация усилилась. Озадаченно хмыкнув, Гедимин развернул щупы анализатора. Ирренция на корпусе не было — даже случайной пыли, занесённой с рудника. Сигма-излучение продолжало пульсировать — одно, без сопутствующего ему обычно «омикрона». Гедимин провёл дозиметром по своей броне — амплитуда пульсаций увеличилась. «Наведённая «сигма»,» — сармат покачал головой и резким движением закрыл оба прибора. «Перестояли у рудника. Надо будет дезактивировать.»е не было — даже мин развернул щупы анализатора.