Проект «Геката»
Шрифт:
11 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
— Обсидиан… — Кенен в задумчивости пощёлкал пальцами по краю кольцевидного стола. — Так много, и без очевидной причины… Это наверняка вызовет подозрения. Боюсь, Джед, я тебе ничем не помогу. Попробую связаться с «Фениксом» — Лиску это надо, Лиск пускай и думает.
Гедимин кивнул, молча разворачиваясь к выходу. Его в лаборатории ждал полусобранный твэл.
— Постой, — сказал Кенен, когда он уже выходил в коридор. — Значит, эта штука меняет свойства… и за ней надо следить? А что-то с ней сделать ты можешь?
Гедимин качнул головой.
— Может, Хольгер мог.
Его голос дрогнул на этом имени, и он перевёл взгляд на ближайшую переборку, чтобы Кенен не заметил, как потемнели его глаза. Хольгер снова приснился ему в ночь после экспериментов — он был жив, сгорал от любопытства и заглядывал через плечо Гедимина в показания дозиметра. Сармат чувствовал его прикосновение ещё несколько минут после того, как проснулся, и долго сидел, прижав ладонь к ноющей груди и сдерживая рвущийся из неё вой.
— Ладно, Джед, — Кенен заметил неладное и поспешно замахал руками. — Иди, займись наукой. Если нужно понажимать на кнопки — я в твоём распоряжении.
…Твэл, оставленный под присмотром Амоса, ещё не «погас». Гедимин, отсоединив кабель, ведущий к реакторному отсеку, осторожно пнул стенд. После короткой белой вспышки управляющий стержень упал, и свет нехотя потускнел. Засунув твэл обратно в кожух, Гедимин отодвинул его в самый дальний угол и, подключив охлаждение, прикрыл защитным полем. Сборка нового не заняла много времени — всё было практически готово, осталось прикрепить к дуге управляющего механизма.
Ипроновый стержень был поднят, и сразу же Гедимин увидел зелёную вспышку и услышал тревожный писк дозиметра. Пульсирующее излучение не понадобилось — твэл «зажёгся» без промедления, и оболочки из обеднённого урана этому не помешали. Гедимин, довольно усмехнувшись, проверил показатели — стержни грелись чуть сильнее обычного, но температура оставалась в рабочем диапазоне. Он выждал несколько минут; интенсивность омикрон-излучения, перевалив за обычный предел, продолжала расти. Она не пульсировала, и Гедимин, потянувшийся было к рычагу сброса, остановил руку. «Другой предел,» — предположил он, внимательно наблюдая за ростом. «Ещё немного… Всё, вышел на плато. Хм… Странно. Я думал, уран возьмёт часть квантов на себя…»
Он подключил анализатор. Ирренций внутри стержней медленно «выгорал», но внешние оболочки так же медленно перерождались. «Вот область синтеза,» — Гедимин поднёс к твэлу «щупы» прибора. «А вот тут — обратный синтез. И за счёт него такая интенсивность. Надо за ним понаблюдать…»
Он накинул на конструкцию экранирующий кожух и вышел. Хотелось сразу проверить стабильность твэла, но Гедимин заставил себя отложить опыты на неделю. «Пусть поработает в мирных условиях,» — думал он, чувствуя на коже привычное фантомное тепло — волокнистое «существо» засело в его лаборатории в момент запуска первого миниреактора и с тех пор оттуда не вылезало. «Дней через пять попробую встряхнуть его. А потом дойдём до Прожига. Откачаю из отсека воздух… Кенену лучше не говорить.»
17 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк
Резкий звон коммутатора застал Гедимина в коридоре рядом с лабораторией — он только успел выйти из-под защитного поля, из-за плотности блокирующего любые виды связи. Досадливо щурясь, он притронулся к шлему.
— Джед, где тебя носит? — возбуждённо спросил Кенен. — Быстро на космодром!
…Повреждённый барк, вытащенный космодромными тягачами на далёкую южную площадку, теперь состоял из двух крупных частей и одной помельче — метеороид, встреченный между Землёй и Луной, расколол его пополам. Сарматы-ремонтники стояли вокруг, озадаченно переглядываясь.
— Шли с неисправным «сивертсеном»? — спросил Гедимин, досадливо щурясь на остатки корабля. Восстановить его можно было, — несколько тысяч стяжек, дополнительный слой обшивки, — но область разлома навсегда осталась бы уязвимой и при неудачном старте снова разорвала бы барк надвое. «Корабли не регенерируют,» — мелькнуло в голове у сармата, вспомнившего, как зарастают «раны» мианийского крейсера.
— Да было у них поле, — отозвался Кенен. — Иджес выцепил данные с сервера… Поймали нейтронную мину, поле поглотило излучение и само выгорело, а дальше сработали осколки. Когда уже космос вычистят?!
Он потыкал в разломанный барк дозиметром и повернулся к Гедимину.
— Что скажешь, Джед? Я вот не уверен, браться ли. Много они не заплатят.
Гедимин пожал плечами.
— Скажи им, что собрать его можно. Или ставить стяжки, или… — он ненадолго задумался. — Или пересобирать заново. На первое хватит трёх дней, на второе… неделя, не меньше. Но на стяжках он долго не пролетает — ещё одна мина, разбалансированный антиграв на старте, и его снова порвёт.
Кенен задумчиво сощурился.
— Подожди, Джед. Дам им возможность выбрать. Макаки это любят…
…Сарматы покинули ремонтный ангар, оставив его под присмотром кларкских «копов». В этот раз экзоскелетчики-земляне вокруг не вертелись — корабль относился к лунному флоту. Сейчас он, частично разобранный, лежал в ангаре среди подготовленных к установке стяжек, а Кенен оживлённо переписывался с городским советом — выбивал заказы на балансировку гравитационных батутов. Гедимин настороженно косился на него, думая, что балансировать, если Маккензи договорится, придётся именно ему — только он из всего персонала базы мог сделать это вручную и за считанные минуты.
Сармат снова оглянулся на ангар на южном краю космодрома и недовольно сощурился. Кенен, с облегчённым вздохом прикрыв передатчик броневыми пластинами, ткнул Гедимина в бок.
— Ну что с тобой, Джед? Это было их решение, их выбор — и их корабль, в конце-то концов! Мы что, должны трястись над ним больше, чем его владельцы?
Гедимин качнул головой.
— Почему они так решили? Я не понимаю.
— Деньги, Джед, — со вздохом ответил Кенен. — Кларк — не такая уж богатая колония. А расходы у неё… Эй! Ты меня слушаешь?