Проект «Геката»

Токацин

— Сектор эпсилон восемь дробь четыре! — повторил постовой, повысив голос. — Продолжайте движение!

— А лучше бы вас сюда не пускать, — пробормотал один из экзоскелетчиков, глядя на Гедимина в упор. Сармат посмотрел на него, не мигая, и человека передёрнуло.

— Все на борт! — объявил Акса, отмахиваясь от направленного на него ракетомёта. — Ждите меня в фургоне, я за проходчиком.

Тягач остался на посту; дальше фургон и пустые прицепы тащил проходчик, медленно пробираясь мимо завалов силикатной породы вдоль края кратера. Гедимин пытался освоиться в области низкой гравитации. Кислородную станцию отключили — субстрат кончился, баллоны наполнились, углекислый газ вышел из фургона, когда его вскрыли.

— Здесь, — объявил Акса спустя пятьдесят три минуты тряски и переваливания с боку на бок. Проходчик был тяжелее тягача, подушка защитного поля не держала его, и он ползал на своих гусеницах по раздробленному камню, — вместе с ним из стороны в сторону мотало прицепы.

Гедимин выходил последним, стараясь никого не придавить. Проходчик проехал десяток километров от края кратера к центру; вал ещё был виден — трёхкилометровая стена с неровным осыпающимся верхом. Солнце стояло в чёрном небе над горами, и они роняли на дно длинные зубчатые тени.

Пассажирский фургон отстегнули; Гедимин вытащил кислородную станцию и пристроил там, где обломков было меньше, прикрепив её к целой, не разбитой взрывом породе. Акса предлагал развернуть проходчик, но сармат, отмахнувшись, ухватил фургон за крюк и оттащил его на край сектора, за кислородную станцию, туда, где обломков не было вовсе — их убирали сразу, чтобы не сбилась разметка. Взрыв поднял и перемешал три метра «грунта»; глядя на горы, Гедимин вспоминал, что когда-то они были на полтора километра ниже, — город, нуждающийся в кислороде и стройматериалах, углубил кратер вдвое.

Когда сармат вернулся в центр сектора, филки уже состыковали пустые контейнеры между собой и с проходчиком. Двое сели за штурвал, остальные разбрелись в поисках гор обломков, удобных для погрузки. Гедимин чувствовал, как рыхлый слой под ногами трясётся, но звука не слышал, — в наушниках была мёртвая тишина.

Защитное поле он установил в тени горы, среди крупных вывороченных глыб выше его роста, — он не знал, насколько хорошо просматривается кратер сверху, но не хотел рисковать. Купол вышел длинным — пять метров в одном измерении, три — в другом. Гедимин долго настраивал приборы, прикреплял к руке излучатели, — их было два, но работали они синхронно, как обычный двухпучковый взрыватель, и с той же мощностью. «Хорошо, что скафандр не просвечивается,» — он вспомнил экзоскелетчиков на посту и недовольно сощурился. «И никто не знает, где в нём ниши. Кроме нескольких дохлых «макак» из Сокорро…»

Защитное поле шло красными волнами от всплесков сигма-излучения, — Гедимин, набирая статистику, сделал полсотни прожигов. Проколы затягивались быстро — сармат даже не тратил время на их закрытие. Все удары были нанесены в межзвёздное пространство, и Гедимин надеялся, что не зацепил пролетающий мимо крейсер Мианы или живой астероид Алити.

Едва он убрал защитное поле, в наушниках задребезжало.

— Урслер спрашивает, что ты делаешь под куполом, — сообщил недовольный Акса. Гедимин на секунду задумался, гадая, какое объяснение покажется человеку правдоподобным.

— Мне неспокойно, когда небо чёрное, — сказал он. — Я с Земли и к этому не привык.

В наушниках запищало, потом Акса вернулся на связь.

— Урслер приказывает убрать купол, — сказал он. — Войти в фургон и не выходить, пока мы не закончим. Лучше сделай, как он велел, не то на посту проблем не оберёмся.

— Ладно, — не стал спорить Гедимин. Опыты были закончены, и он мог заняться разбором результатов. «Всё-таки кратер просматривается,» — сделал он вывод из услышанного. «Видимо, я пропустил дрон. Не люблю дроны…»

То, что он увидел на экранах приборов, сильно ему не понравилось — и, когда через два часа он свёл информацию в единую схему, он сердито сощурился и обругал про себя Маркуса и его идиотскую спешку. Пучок установленной мощности при первых испытаниях прожигал в мембране трёхмиллиметровый прокол, во время проверки на Кагете он сузился до двух миллиметров, сейчас еле-еле набирал один, но чаще получалось восемь-девять десятых. «Понятно, почему крейсер не лезет,» — думал Гедимин, мысленно подбирая параметры прожигателя, чтобы крейсер всё-таки пролез. «Мембрана распухла втрое. Интересно, это из-за нас, или она всегда так делает?»

Спросить было не у кого. Филки уже собрали субстрат и теперь возились со сцепкой контейнеров, выразительно оглядываясь на «амбала в скафандре». Гедимин, выключив все приборы, пошёл им помогать, думая про себя, как они раньше обходились без «Старшего», — ведь до сих пор ни один прицеп не остался в кратере Бэрд…

Проходчик с тяжёлым грузом полз обратно к посту полтора часа. Гедимин усилил «подушки» под прицепами, но ход мягче не стал. Мучительно долго глайдер всползал по склону кратера, и когда он остановился, все облегчённо вздохнули.

— На выход! — гаркнул, всунувшись в открытый люк, жёлтый «Шерман». В этот раз ценного газа в фургоне не было, и никто не расстроился.

Гедимину в глаза снова ударил луч считывателя. Один из экзоскелетчиков остановился перед ним. Лицо на экране ухмыльнулось.

— Значит, тески боятся космоса?

Гедимин промолчал, только сощурился, вспомнив листы фэнрила в фальшивых окнах, — везде, где люди проводили дольше нескольких минут.

— Я тебя раньше не видел, — продолжал человек, не дождавшись ответа. — Вам с ним не тесно в одном фургоне?

— Гедимин — штатный ремонтник, — отозвался Акса. — В секторах, которые нам достаются, вашу службу не дождёшься и за сутки.

Человек не двинулся с места, только переключил экраны, — теперь его лицо смотрело с боковой панели прямо на филка.

— Не нравится Бэрд — сиди в Пири, — сказал он. — Нечего лазить по всей Луне. Вам и так дали слишком много воли. Двигай к городу и передай Маккензи, что в следующий раз без уплаченной пошлины в кратер не пущу.

Поезд, прицепленный к тягачу, пополз дальше — медленно вверх по склону, ещё медленнее — вниз, под действие гравикомпенсаторов Кларка, на дно кратера Пири. Гедимин смотрел на дозиметр и задумчиво щурился. «Надо отслеживать изменения,» — думал он. «Каждый месяц ставить опыты. Мембрана меняет свойства, и… есть подозрение, что это устроили мы.»